— Зачем?

— Нижние стволы под тяжестью верхних уйдут в воду, — терпеливо объяснил археолог, — зато верхние всегда будут над поверхностью, на них будет сухо и уютно, мелкие волны не захлестнут, на крупные плот лучше забираться станет. Тоже, кстати, древний рецепт. На таких плавсредствах годами жить можно.

— Типун вам на язык, сэр, — не удержался толстяк и навалился на плот, помогая ему соскользнуть с берега.

— Спасибо, сэр Теплер, — кивнул Атлантида. — Бревна я сейчас сам накачу, а вы вырубите, пожалуйста, шест, от берегов отталкиваться. Думаю, через час мы сможем отправляться.

В путь они пустились в сумерках, благо на Ершбике видимость по ночам вполне приличная.

— Укладывайтесь, сэр Теплер, — предложил Атлантида, налегая на шест. — Я пока прослежу, чтобы мы на берег не наскочили. Утром поменяемся.

— Как скажете, сэр, — согласился миллионер. — Кстати, вы заметили, что на деревьях уже не осталось неспелых ягод, а многие созревшие начинают подгнивать?

— Да, багрянец отходит, — признал Рассольников. — Еще дня три-четыре, и его не станет. Но зато мы можем встретить какое-нибудь не указанное на карте селение еще до Кдоха. Причалим там, купим продуктов.

— У вас есть наличные деньги?

— Зачем? — пожал плечами Атлантида. — Согласно нашему договору, кормежку обеспечиваете вы.

— Какой вы все-таки злопамятный, сэр, — сердито ответил толстяк и вытянулся на бревнах.

Течение несло плот со вполне приличной скоростью — пешком человеку такого темпа долго не выдержать. Единственной проблемой было то, что на поворотах тяжелое плавсредство прибивало к берегу. Однако Рассольников резонно считал, что лучше раз в десять минут поработать шестом, чем каждый шаг вытаскивать ноги из грязи, и на судьбу не роптал.

Мимо величественно проплывали огромные деревья, покрытые алой, багровой, красной, пурпурной, кумачовой, рубиновой, киноварной, малиновой листвой. А вот водоросли на дне реки росли, как ни странно, нормального, зеленого цвета. Впрочем, жители Ершбика наверняка считали наоборот. От воды веяло прохладой, особенно приятной после парного лесного воздуха, глаза слипались, и Атлантиде стоило немалых усилий дотерпеть до утра, глядя на сладко посапывающего напарника.

— Правьте к берегу, сэр. — Толстяк открыл глаза неожиданно, задолго до рассвета. — Я хочу сделать вам приятный сюрприз.

— Какой? — насторожился археолог.

— Увидите.

Вайт, обнажив тесак, спрыгнул на чистый песок, углубился в лес и вскоре вернулся с охапкой свежесрубленных ветвей.

— Спите на мягком, счастливчик. — Миллионер кинул ветви на бревна и взялся за шест. — А то я все бока себе намял. Неужели в книгах по истории ничего не говорилась про подстилку?

— Ее при раскопках не находили, — соврал Атлантида и провалился в глубокий сон.

Когда он поднялся, плот двигался посередине реки не меньше полукилометра шириной. Глубина здесь оказалась такой, что не разглядеть дна, а карамельный запах леса практически не ощущался.

— Неужели это наш ручеек так разлился? — удивился археолог.

— Да нет, — оглянулся на него Вайт. — Протока впала сюда пару часов назад. Как думаете, это и есть Закра, про которую вы говорили, или еще нет?

— Какая разница, сэр? — пожал плечами Атлантида. — На такой реке рано или поздно город должен встретиться. Просто обязан. Там и разберемся.

— И что вы сразу про плот не подумали, сэр? — сладко потянулся толстяк. — Хорошо тут. Еще бы плиту кухонную да навес — и я бы его на свою яхту не променял.

— Угу, — кивнул Атлантида. — А еще не помешали бы холодильник, объемка, система галактической связи, мощный мотор. Вот тогда бы плоту точно цены не было.

— А можно заказать, — предложил Вайт. — Доберемся до города и модернизируем.

— Тогда уж добавьте герметизацию и планетарный двигатель. Представляете, бревенчатый межпланетный плот? Пожалуй, это будет высшее достижение в мореплавании.

Так, за пустой болтовней, они и двигались по реке, валяясь кверху животами, отдыхая после долгого перехода. На практически прямом русле рулить не требовалось. Поэтому вечером они легли спать оба, предоставив плот самому себе.

Атлантида проснулся от сильного удара, инстинктивно схватился за трость и, еще не успев понять, что происходит, оказался в воде. Мимо проносилась гладкая белая стена — археолог размахнулся и со всей силы всадил в нее лезвие альпенштока. Рывок едва не выдернул трость из руки — ладони заскользили по влажному металлу, но удержались за набалдашник.

— Теплер! — заорал Рассольников, окончательно приходя в себя. — Где вы?

Последовал громкий всплеск, и кто-то схватил Платона на ноги.

— Это вы, сэр Теплер?

— Нет, это акула вас за пятку кусает. Решайте скорее… — Миллионер оборвал фразу, шумно отплевываясь. Похоже, хлебнул речной воды. — Делайте что-нибудь, или я вас брошу и к берегу поплыву.

— Не вздумайте! Под винт попадете.

— Один бес нам долго не продержаться…

— Сигнализация обязана сработать. Должен же быть на корабле контроль целостности корпуса!

— Сэр Платон, мне очень жаль, но у вас соскальзывает туфля.

— Эй, каламан рокшель? — послышался сверху мужской голос.

Оказавшиеся под водой полилингвисты переводить фразу не стали.

— Сбросьте ход и киньте нам веревку! — во всю глотку заорал Атлантида.

Ему никто не ответил, но спустя пару минут ровный гул внутри судна стих и напор набегающей воды ослаб. Еще через минуту рядом с напарниками плюхнулась в воду веревочная лестница.

— Карамаки амноли еклос? — поинтересовался мужчина в светлой отглаженной форме, оглядывая неожиданных гостей с ног до головы.

Атлантида опустил глаза, увидел на своем поясном переводчике глубокую трещину, раздраженно сплюнул, снял его и со всего размаха зашвырнул в реку.

— Не везет мне с лингвистами… Ваш-то работает, сэр Теплер?

— Наверное, сэр. Просто я его выключил. Зачем он в лесу? — Толстяк активизировал своего полилингвиста и громко поинтересовался: — Какого черта вы протаранили мою яхту?!

— Какую еще яхту? — Вскинул подбородок мужчина. — Не было на реке никакой яхты!

— А мы, по-вашему, откуда? С орбиты свалились? Или на плоту катались?

— Однако вы не производите впечатления богатых яхтсменов, — задумчиво произнес мужчина.

— Хотел бы я на вас посмотреть после ночного купания! — возмущенно фыркнул Вайт. — Да у меня любая пуговица дороже всего вашего теплохода!

— Парохода, — поправил мужчина, только сейчас обратив внимание на пуговицы толстяка. Даже находясь на мокром и драном, как половая тряпка, бархатном пурпуане, они произвели должное впечатление. — Хорошо, господа. Не будем продолжать разговор в таком виде. Сейчас я провожу вас в пассажирскую каюту. Отдохнете до утра, а потом уладим наши проблемы. Кстати, в конце коридора стоит санитарный робот, он приведет вашу одежду в порядок. Договорились?