Расширить захваченные плацдармы, прорвать оборону на всю глубину и соединиться с Волховским фронтом войска Ленинградского фронта не смогли. По приказу Ставки Верховного главнокомандования бои на плацдармах прекратились, основные силы были эвакуированы на правый берег. 55-я армия, продолжавшая вести бои за плацдармы в районе Ивановского, также получили приказ отойти на правый берег и прочно закрепиться. Необходимость отвода войск была вызвана тем, что врагу удалось к этому времени полностью отразить удар Волховского фронта и, по существу, восстановить положение на шлиссельбургско-синявинском выступе. «При создавшейся группировке войск противника, — отмечал в телеграмме начальник Генерального штаба генерал A. M. Василевский, — не исключена возможность его попытки форсировать реку Неву… с целью нанести удар с юго-востока на Ленинград и перерезать наши коммуникации на этом участке»[116].

10 октября 1942 года последние части и подразделения ударной группировки Невской оперативной группы, которой временно командовал начштаба Ленинградского фронта генерал-лейтенант Д. Н. Гусев, покинули левый берег Невы. Небольшой плацдарм, отвоеванный нашими войсками в районе Арбузово и Московской Дубровки, остался под советским контролем (с 10 по 20 октября плацдарм обороняла только одна рота 70-й стрелковой дивизии под командованием капитана H. A. Бритикова), а с 20 октября 1942 года по январь 1943 года оборонялся достаточным для этой цели количеством войск Красной армии — усиленным батальоном 314-го стрелкового полка 46-й стрелковой дивизии полковника Е. В. Козика.

Несмотря на большие потери боевых машин, советские танкисты сыграли одну из ключевых ролей при обороне плацдарма (особенно 5 октября). Но отвоеванный плацдарм для использования танков в обороне был слишком мал: если бы пехоте удалось отбросить врага хоть еще на 1 км от берега, чтобы плацдарм был не менее 1,5–2 км в глубину и 3–4 км по фронту, можно было бы перевести на левый берег эвакосредства и средства ремонта и в условиях наступающей зимы не зависеть от паромной переправы. Но этого не произошло.

Таким образом, Синявинская наступательная операция не решила задачи по прорыву блокады Ленинграда. Однако она имела положительное значение для общего хода борьбы на советско-германском фронте, и прежде всего под Ленинградом. Противник был вынужден перебрасывать в район сражения соединения с других участков фронта, в том числе подготовленные и для летнего штурма города. В результате активных действий Волховского и Ленинградского фронтов враг отказался от проведения операции «Нордлихт», на которую германская Ставка возлагала большие надежды. Синявинская операция сорвала очередной план штурма Ленинграда. Манштейн, который с 4 сентября возглавлял действия германских войск по отражению удара Волховского фронта, впоследствии писал: «И вот вместо запланированного наступления на Ленинград развернулось „сражение южнее Ладожского озера“…

Если задача по восстановлению положения на восточном участке фронта и была выполнена, то все дивизии нашей (11-й. — Примеч. авт.) армии понесли значительные потери. Вместе с тем была израсходована значительная часть боеприпасов, предназначавшихся для наступления на Ленинград. Поэтому о скором проведении наступления не могло быть и речи»[117].

Следует отметить, что после провала нашего «всеобщего наступления» в первой половине 1942 года Ставка ВГК дает указания командующим фронтами усилить внимание вопросам создания прочной обороны. В частности, по директиве Ставки от 5 октября командующий войсками Волховского фронта обязывался организовать на наиболее опасных направлениях Мга — Волхов и Мга — Кириши не менее трех-четырех оборонительных рубежей, иметь здесь оперативный резерв для контрудара по противнику. Такие же указания давались и по другим ответственным участкам фронта в районе Ленинграда, в частности, по укреплению западного берега реки Невы.

При проведении Синявинской операции войска Волховского и Ленинградского фронтов, силы КБФ и Ладожской военной флотилии понесли общие потери в 113 тысяч 674 человека. Из них безвозвратные потери — 40 тысяч 85 человек[118]. По докладу командующего Волховским фронтом от 1 октября 1942 года, «… общие потери противника за всю операцию составляют: убитыми и ранеными 51 700 человек, уничтожено 260 самолетов, 140 орудий, 300 минометов, 400 пулеметов и 197 танков». Автор склоняется к тому, что немецкие потери были еще меньше, но доказать этого не может. Оставляя в стороне точность приводимых данных, получаем соотношение общих потерь личного состава наших войск и противника как 2,2:1. Печально, но лучше воевать мы тогда не умели.

Обслуживание танков БT-2 и Т-26 образца 1939 года в 21-й танковой дивизии 10-го механизированного корпуса РККА. Ленинградский военный округ, май 1941 года (АВЛ)

Танкисты — защитники Ленинграда. Слева направо: И. Гнатюк, И. Матюхин, Н. Краснов. Северный фронт, июль 1941 года (РГАКФД)

Осмотр советскими специалистами трофейного немецкого танка Pz.Kpfw.35(t) bp из состава 6-и танковой дивизии вермахта (6.Panzer-Division). Северо-запад России, июль 1941 года (РГАКФД)

Экипаж танка Т-26 образца 1933 года из состава 84-го отдельного танкового батальона 55-й армии уточняет предстоящую боевую задачу. Ленинградский фронт, сентябрь — октябрь 1941 года (АВЛ)

Подготовка рабочими к передаче танка KB-1 представителям Красной армии. На надгусеничных полках установлены дополнительные топливные баки. Ленинград, сентябрь — октябрь 1941 года (АВЛ)