– Жить будет? – угрюмо спросил у него Бобер.

Он больше всех переживал за Беса.

– Должен, – почесал переносицу «лепила». – Пуля навылет прошла – это хорошо. Но есть один неприятный момент... В общем, нужна операция...

– Так в чем же дело? – набычился Будильник. – Хватай скальпель да начинай...

– Здесь нет таких условий, как в стационаре, – покачал головой хирург. – И потом, мне нужно кое-какое оборудование и препараты...

– У тебя же чемодан...

– Этого мало...

– Что надо, то и будет, – осклабился Будильник и полез в карман. – А стационар отпадает...

В его руке появились две стодолларовые купюры.

– Это тебе для начала, – сунул он их врачу в карман халата. – И говори, что надо...

– Тут целый список...

– Давай, рисуй...

Хирург пожал плечами, достал из внутреннего кармана листок бумаги и ручку, протянул их помощнице.

– А мы пока со своими делами разберемся... – Будильник зацепил взглядом Мизинца и Ржаного. – Хватайте все это барахло, – показал он на раскладушки и матрацы, – и в ту комнату...

Во второй комнате из мебели были только диван, кресло-кровать, журнальный столик и тумба, на которой стоял японский телевизор и видеомагнитофон. Обои на стенах свежие, пол чистый, нигде ни пылинки. Шторки на окнах аккуратные. Уютно, словом. Но весь уют куда-то исчез, когда комнату загромоздили раскладушками, побросали на пол матрацы. И одеяла появились, и постельное белье.

– Не хата, блин, а казарма, – заметил Мизинец.

– На тюфяки залегаем, братва, такие вот дела... – объяснил Будильник.

– А где здесь тюфяки? – удивленно глянул на него Ржаной.

– Да хрен его знает, – пожал плечами «звеньевой». – Вагонетка сказал, на тюфяки залегаем, типа конспирация. Вот и понимай...

– Можно вас на минутку? – послышался из коридора вежливый голос хирурга.

На «вы» к Будильнику обращается. На хрен бы его лучше послал...

Леон видел, как врач протянул «звеньевому» какой-то список. Они о чем-то поговорили, и «лепила» вернулся к раненому. Будильник нарисовался в комнате.

– Ты! – ткнул он пальцем в грудь Бобру. – Чего?.. – буркнул тот.

– И ты! – Выбор пал и на Мизинца.

– Ну...

– Не нукай, не ты, а тебя запрягают... – Будильник протянул Бобру докторский список. – Все, что здесь нацарапано, сюда притащить...

Бобра задание не расстроило. Напротив, ободрило. Он рад был угодить своему лучшему другану. Для Беса ведь нужны инструменты и лекарства, не для папы римского...

Мизинец взял из рук Бобра список, пробежался по нему взглядом.

– Я, конечно, не доктор, но где всю эту херомундию достать, знаю, – сказал он. – Главврач у меня знакомый есть... Только без «бабок» он не даст...

– «Бабки» – великая сила, – растянул губы Будильник.

Он прошел в коридор, поднял с полу брошенную им же сумку. Вернулся в комнату, вжикнула «молния» замка...

– Вот, это тебе, – он протянул Мизинцу свернутые жгутом и перетянутые резинкой стодолларовые купюры. – Ты сегодня в баньке не слабо баульских попарил... Держи, премия. Здесь три штуки.

Премия. Три тысячи баксов. Граф, а с его подачи Вагонетка и Будильник держали своих подчиненных не на одном энтузиазме. Сделал дело – загрузи карман бабками. Такой расклад устраивал всех. В том числе и Леона. Он не без удовольствия получил свои три «зеленые» тонны. По столько же обломилось Бобру и Ржаному. А еще Бесу и Коту причиталось. Короче, всем, кто валил баульских. Супец и Карл не сделали ни единого выстрела. На них было заготовлено по полторы штуки. Будильник мочканул сразу троих. Наверняка для себя штук десять урвал. Как же герой, с девками лихо расправился...

Кроме премии, Бульдозер протянул Мизинцу банковскую упаковку двадцатидолларовых купюр. Это чтобы отовариться.

Скоро появились Карл, Супец и Кот.

– Ты! – выстрелил пальцем в последнего Будильник. – Снова хомут на тачку и вперед... Бобер тебе все в пути растолкует...

И чтобы подсластить ему остаток бессонной ночи, сунул ему на карман «бабки». Все три штуки. «Гуляй, нищета!..»

– Перекусить бы, в натуре, – прогундел Супец.

– Ага, типа супца бы похлебать, – сострил Карл.

– Не, лучше водочки с огурчиком, – мечтательно закатил глаза Ржаной. – А чо, мля, самый кайф...

– А хера тогда вы здесь третесь? – Будильник бесцеремонно хлопнул Супца по спине и протолкнул в коридор. – Шуруй на кухню, холодильник потроши... И водяру доставай, сегодня можно...

Все оживились. И у Леона, если честно, настроение поднялось. В самый раз сейчас на грудь принять. Ком на душе, может, рассосется...

Но прежде чем отправиться на кухню, взялись за раскладушки – нужно было расставить их в ряд и накидать на них матрацы.

– Диван мой, – наложил лапу на самое козырное место Будильник.

Возражать, конечно, никто не стал.

– А это мое, – Леон кивнул на кресло-кровать.

Никто даже косого взгляда на него не бросил. Братва его уважала, он чувствовал это. К нему прислушивались не меньше, чем к Будильнику. Только вот «отмашек» он не давал – не было у него такого права. А ведь он к этому стремился, и нечего кривить душой...

Все дело в Наташе. Он уже знал, кто она такая. Дочь самого Графа. И чем ближе Леон будет к Графу, тем ближе он будет к ней...

Супец управился с делом лихо. На кухне на обеденном столе лежал огромный кусок ветчины, три палки сервелата, полкруга голландского сыра, солидный шмат окорока – все это крупно нарезано. А еще с десяток банок армейской тушенки. Все вскрыты консервным ножом. И пол-литровая банка красной икры – крышка скручена. Ну и, конечно, гвоздь программы – литровая бутылка «Абсолюта».

– Дебил ты, понял? – наехал на него Будильник.

– А чего? – набычился Супец.

Этот среднего роста коренастый крепыш обладал неимоверной силой – подковы гнул. И руками махал крепко – мастер спорта по боксу, полутяжелый вес. Стрелять обучен. Одно плохо – почти полное отсутствие интеллекта.

– Холодильник жратвой на целую неделю затарили. А ты, дятел, за раз все схарчить хочешь?..

– Да ладно, в натуре, там еще до хрена чего осталось...

Будильник подошел к огромному двухкамерному холодильнику, заглянул внутрь. Успокоился. Действительно, кое-что там еще осталось.

– Это, – он показал на колбасу, ветчину и сыр, – прессуй обратно... А тушенку заточим...

Будильник велел Карлу отнести пожрать Ржаному – этот заступил на вахту: охранял входную дверь. И нападение извне не исключено, и за доктором с медсестрой следить надо, чтобы не свинтились.