Для Помпея оставалась лишь одна возможность: бежать из Италии. Цезарю же оставалось лишь ждать, когда помпеянцы взойдут на корабли: своими операциями в Италии он не оставил им другой альтернативы и продолжал вытеснять их с родной земли.

Цезарь настойчиво создавал впечатление, что он все еще готов вести переговоры и встретиться с Помпеем, который снова уклонился, так как уехавшие в Диррахий (Dyrrachium, ныне Дуррес) консулы были единственными, кто имел право принимать решения. Но в то же самое время Цезарь пытался окружить силы Помпея — 50 когорт, 30 тысяч человек, — авангард которых, включая консулов и сенаторов, уже отправился в Диррахий, с помощью системы плотин и каналов. Помпей установил на размещенных вдоль берега судах трехэтажные башни, с которых постоянно тревожил обстрелами Цезаревы войска и строительных рабочих, вынуждая их разбегаться. Таким образом он сохранял свободным фарватер Брундизия и вечером 17 марта (17 февраля 49 г.) вышел из этого порта вместе со своими двадцатью когортами, избавив Цезаря от необходимости вести сухопутные операции на втором фронте, но доказывая этим свое превосходство на море, что в более или менее длительной перспективе могло поставить под угрозу господство Цезаря.

Каким в конечном счете мог бы быть наилучший стратегический план? Риск был огромен для обеих сторон. Помпей мог надеяться, подобно Сулле, утвердиться в Греции и на Востоке и затем вновь завоевать Италию. Однако значительное усиление помпеянцев в ближайшем будущем, казалось, было исключено, и пока время работало на Цезаря. Всегда готовый ухватиться за любую предоставляющуюся возможность, он решил[398] подчинить себе Рим и бессильный, бездеятельный сенат. Уверенность ему придавала уклончивость сенаторов в вопросе об отправке к Помпею депутации с предложением согласия и мира. Он призывает к мобилизации, раздает плебсу деньги и зерно, направляет войска на Сардинию, Сицилию и в Африку, чтобы обеспечить снабжение столицы и Италии продовольствием. Закон Росция (lex Roscia) предоставляет гражданство жителям Транспаданской области, которые отныне должны служить в легионах. Цезарь прибирает к рукам казну, хранящуюся в подземельях храма Сатурна и насчитывающую 15 тысяч слитков золота, 30 тысяч слитков серебра и 30 миллионов сестерциев: презрев законы, он обзавелся средствами для осуществления своей политики, чтобы открыть второй фронт в Испании. Покидая Рим 7 апреля (9 марта 49 г.), он тотчас же отдает приказ Г. Фабию[399] перейти через Пиренеи с тремя легионами, находящимися под его командованием в Нарбонской Галлии, в то время как Требоний[400] должен привести в Провинцию три легиона, которые зимовали в долинах Соны и Роны. К галльской границе должны были выступить и VIII, XII и XIII легионы, которые сопровождали его в победоносном шествии от Рубикона до Брундизия.

И вот первое препятствие на его пути: Марсель (Массилия) закрывает перед ним ворота и отказывается пропустить. Как верный союзник Рима город не считает возможным участвовать в распре, в которой рискует потерять все, будучи связан с обоими императорами, являющимися его «патронами». Однако это всего лишь предлог для обоснования отказа: по сути дела они высказались против завоевателя Галлии, вытеснившего их с кельтских рынков и закрывшего им пути на Рейн и в Британнию. Цезарь не мог оставить без внимания подобный вызов, поскольку речь шла о безопасности его коммуникаций на Аврелиевой дороге. Поэтому он решил построить в Арле флот из двенадцати судов, осадить Марсель и блокировать стены города. Он надеялся на то, что Марсель сдастся скоро, прежде чем он продолжит наступление на Испанию. Однако он забыл об имевшихся в городе значительных запасах, о мощи марсельских стен, построенных, как доказано недавними археологическими раскопками[401], по принципам греческой полиоркетики, храбрости наемников-альбиков,[402] спустившихся с гор в город, чтобы усилить его оборонный потенциал, возросший и благодаря присутствию кораблей, приведенных туда Домицием Агенобарбом. Более же всего он недооценил естественные преимущества местности — треугольника, ограниченного с запада открытым морем, с севера — холмами, а с юга — Лакидоном (ныне Старый порт). Однако Цезарь предполагал, что, поскольку марсельцы давно не участвовали в военных действиях, они не смогут стать серьезным препятствием. К тому же он рассчитывал на блокаду силами новой эскадры из Арля и на то, что с шестью легионами ему будет нетрудно окружить город непрерывной циркумвалационной линией и принудить его сдаться, как до того сдался Аварик (Бурж). Цезарь занимался этими операциями в течение месяца: марсельцы отбили римскую атаку, сумев поджечь деревянные части осадной галереи, выдвинутой против их укреплений, и проломив панцирь «черепахи», которая пыталась высадить ворота нижнего города. Эта неудача, усугубленная присутствием в Лакидоне судов Л. Домиция Агенобарба, вынудила Цезаря сражаться на два фронта, то есть делать то, чего он как раз старался избежать. Один фронт был марсельским, другой — испанским. Цезарь незамедлительно принял решение: он оставляет Требония подле Марселя для завершения осадных работ на суше, поручает Дециму Бруту[403] вести блокаду с моря; сам он через перевал Пертюс переходит через Пиренеи с VIII, XII и XIII легионами и соединяется с войсками Г. Фабия, которые попали в затруднительное положение при Илерде, столкнувшись с войсками Помпея (начало июня = май 49 г.).

На счастье Цезаря, помпеянцы совершили ошибку, разделив свои силы (семь легионов). Легат Ближней Испании Л. Афраний[404] сосредоточил к югу от Эбро только пять из семи имевшихся легионов: три из них находились непосредственно под его командованием, двумя командовал легат Дальней Испании М. Петрей,[405] который был занят тем, что поддерживал мир и порядок в горных районах. Оставшиеся два легиона находились в распоряжении легата Дальней Испании М. Теренция Варрона,[406] который поддерживал порядок в этой провинции. Другой ошибкой помпеянцев была их выжидательная тактика по отношению к Г. Фабию, которого им следовало бы атаковать, едва лишь тот перешел через перевал Пертюс. Они выбрали гору у Илерды (Лерида), возвышавшуюся 116-метровым пиком над долиной Сикориса (ныне Сегре) и позволявшую контролировать единственный каменный мост через эту реку. Помпеянцы окопались в городе и близлежащем холме Гардени и стянули туда свои запасы продовольствия: они думали, что могут теперь уверенно ожидать нападения неприятеля.