– Слушать мою команду! – зычно крикнул он поверх голов, и голоса многих споривших и бранившихся людей начали потихоньку угасать, а потом и вовсе стало тихо, и лишь с той стороны, где находилась голова колонны, долетали частые хлопки выстрелов, к которым уже привыкли и перестали обращать на них внимание.

– Начать новое построение в две шеренги от сих до сих! – и он показал правой рукой на ряд Фомы и Федора, а потом сделал несколько шагов назад, мимо столпившихся и разрушивших тем самым общее построение солдат, и отделил левой рукой пространство до еще не сбившегося ряда, стоявшего хоть и недостаточно ровно, но все же позволительно для такой ситуации.

– Становись по пять человек в ряд друг за другом, – отдал он новый приказ, и солдаты начали двигаться, искать недавно оставленное ими место, своих соседей по рядам и постепенно разобрались и даже построились строго в затылок друг другу.

– Вольно, – скомандовал он. – Стоять на месте, рядов не нарушать, а я узнаю, что там впереди случилось. Кто покинет строй, отдам под суд! – закончил он такими словами свою команду и двинулся вдоль колонны вперед, надеясь найти там поручика Трусова, а повезет, то и капитана Лагарпа, который уж наверняка знает, что следует предпринять в подобной ситуации.

Живая солдатская масса, словно тело могучей змеи, заняла почти версту лесной дороги. Начало ее, судя по всему, оказалось вне лесного массива, откуда и слышались прерывистые хлопки выстрелов. Офицеров их батальона нигде не было видно, и лишь у обочины дороги Мирович наткнулся на таких же, как он, капралов, с нетерпением посматривающих по сторонам.

– Что слышно, когда дальше пойдем? – спросил он у одного из них. – Мои чуть друг дружку не потоптали…

– Мои то же самое, словно бараны на новые ворота прут! – отвечал тот. – Начальство вперед подалось. Совещаются, видать.

В это время стрельба стала гуще, и несколько пуль со свистом ударили в стволы деревьев, отчего задрожали их ветви. Одновременно со стороны леса ударили выстрелы нескольких пушек, и послышалось зловещее жужжание улетевших вдаль ядер. Мирович увидел, что навстречу ему скорым шагом идут офицеры их батальона, о чем-то жарко споря меж собой. Когда они подошли вплотную, хотел было обратиться к капитану Лагарпу, но тот прошел мимо, даже не обратив на него внимания. Тогда Василий пошел вслед за ними и, нагнав подпоручика Лаврентия Желонина, осторожно спросил:

– Чего там, на немцев наткнулись? Скоро движение начнем?

Тот глянул на него, словно на чужого, занятый своими мыслями, а потом, осознав, кто и о чем его спрашивает, злобно ответил:

– Ты чего здесь? Почему капральство свое покинул? Марш в строй!

Мирович, обиженный таким ответом, ничего в ответ не сказал и попробовал обогнать группу офицеров, чтобы появиться в строю раньше них, но это оказалось сделать не так просто, поскольку с одной стороны вплотную стояла колонна солдат, а с другой – стволы сосен. Наконец офицеры остановились, и Лагарп развернул на колене карту, в то время как остальные склонили головы к ней, пытаясь узнать свое местонахождение. К ним тут же подошли остальные капралы в ожидании дальнейших приказов. Стоящие вблизи рядовые чины с интересом поглядывали на своих офицеров, не решаясь выйти из строя. В других местах многие из солдат присели на корточки, достали свои трубки, набили их табаком и нещадно дымили, ведя меж собой оживленные разговоры. Некоторые вообще зашли в лес – то ли по малой нужде, то ли по иной причине, и строй совершенно распался, превратившись в неорганизованную толпу одинаково одетых в зеленые кафтаны людей исключительно мужского пола.

Меж тем пришли в движение дальние ряды колонны, и солдаты вскочили на ноги, закидывая мушкеты за плечи, подбежали и те, кто отлучился в лес, пытаясь занять оставленное ими место. Лагарп, заметив это, свернул карту, выпрямился и, оглядевшись, приказал офицерскому составу, стоявшему подле него:

– Алле геен форварт! – и многозначительно махнул рукой в ту сторону, откуда слышались выстрелы, будто бы без его приказа не ясно было, куда всем необходимо двигаться.

Стоявшие поблизости от него и внимательно выслушавшие это ценное указание солдаты переглянулись меж собой, и один спросил у другого:

– Я так понял, что он нас всех посылает куда-то. Но вот кудыть – не уразумел.

– Как кудыть? Да к своей едреной немецкой мамочке. Чего ж тут не понять! Она у него, видать, близехонько где-то живет, скоро познакомимся.

– Эх, моя бы воля, я бы его тожесь послал, сам знашь, кудыть… – сокрушенно мотнул головой тот, – да боюсь, не поймет он меня…

Меж тем капитан Лагарп, исчерпав весь свой доступный для русского уха словарный запас, досадно сморщился и начал что-то быстро по-немецки втолковывать стоявшему рядом наготове подпоручику Желонину. Тот слушал, согласно кивал головой и, когда Лагарп закончил объяснять ему план дальнейших действий, согласно затряс головой, ответил ему что-то по-немецки и повернулся к остальным офицерам.

– Господа, прошу простить, что вынужден передавать вам команду, но ничего не поделаешь, приходится. Господин капитан сообщил мне следующее. Действуем согласно сложившимся обстоятельствам… Если передней части колонны удастся беспрепятственно выйти из леса, то двигаемся прежним строем. Но коль произойдет очередная остановка, то не мешкая выводим свои части через лес в направлении строго на запад. Идем рядом с дорогой, обходя тех, кто стоит в колонне или недостаточно быстро движется. Действовать следует так, чтоб по возможности не смешивать ряды и организованно прибыть к месту начавшейся баталии. Там все строимся в линию и ждем дальнейших указаний. Все понятно?

– А чего не понять? – вполголоса проговорил все так же неподвижно стоящий солдат, помянувший добрым словом немецкую мамочку. – Идем все прямо, а как пулю в лоб получим, знать, пришли.

В это время офицеры, выслушав полученные в переводе Желонина наставления, бросились к своим солдатам, отыскать которых в происходящей сумятице оказалось не так-то просто. Пошел на свое место в строю и Мирович, где его с нетерпением ждали рядовые его капральства.

– Чего там слышно, ваше благородие? – спросил его негромко Фока, на что Мирович тут же ответил:

– Неужто самим непонятно – стреляют уже скоро как час.

– То мы сами слышим, палят вовсю и с нашей и с той стороны… А нам-то что делать? И дальше туточки стоять?

– Когда в бой вступим?

– Надоело на месте топтаться… – донеслись до него возгласы истомившихся от неопределенности солдат.

– Слушай мою команду! – громко выкрикнул он, чтобы перекрыть гул голосов. – Стройся по пять человек в шеренгу, как на марше. Всем молчать, а то орете, как вороны на колокольне! Сейчас начальство с проверкой пойдет, будут тех, кто громче всех голос подает, отдельно записывать, чтоб после боя к дознанию за непослушание привлечь. Все слышали? Ста-но-вись!!! – по складам во весь голос произнес он, копируя команду бывалых вояк, умевших в мгновение ока построить кадетов на плацу в Шляхетском корпусе.