Я так ждал, когда вернусь домой, так хотел побыстрее закончить с делами, что оказался совершенно не готов к подобному повороту событий.

Тренькнул телефон, оповещая о входящем сообщении.

Начальник охраны прислал весточку о том, что Лена брала билет на поезд до родного города. Значит, искать ее нужно там.

К обеду начало казаться, что еще немного и голова у меня просто взорвется. Посетители, важные бумаги, договора, несостыковки. Сказывался бешеный ритм прошедшей недели и истощение нервной системы. Какое бы ни было крепкое здоровье, но полноценный отдых никто не отменял.

Наверное, стоило бы взять сегодня выходной. Наплевав на дела и рабочие проблемы.

В конце концов, небо не обрушится на землю, если еще один компания проживет без меня. Под руководством Скоробогатова.

Но самое паршивое было даже не это. А то, что до сих пор не было никаких новостей о Лене.

Руслан не звонил, мои спецы тоже молчали. Я бы мог предположить, что она просто что-то придумала и обиделась, если бы не упрямые факты. Во-первых, повод для обиды должен был быть очень веским, во-вторых, за время моего отсутствия у нее было достаточно дней, чтобы спокойно обдумать ситуацию, написать мне и выяснить все спорные пункты.

Но ничего подобного и близко не произошло. Не мог я накосячить до такой степени, чтобы со мной перехотели даже разговаривать. Да еще и часть вещей оставили вместе с телефоном.

Три чашки крепкого кофе, увы, не помогли. Усталость вместе с напряжением били кувалдой по вискам.

Нервы сдавали.

— Глеб Анатольевич, к вам Артюхина Евгения. Пропустить? Говорит, срочно, — раздался по внутренней связи голос Натальи.

— Какая Артюхина? Она записана? — рявкнул раздраженно, слыша незнакомую фамилию.

— Так это… она… невеста Руслана Анатольевича, вашего брата, — растерявшись, залепетала секретарь.

— Невеста кого? А, черт! Женя! — вспомнил, что они еще не успели расписаться с Русланом. — Да, пропусти. Пусть заходит.

В дверь тихонько постучали и буквально сразу же на пороге появилась миниатюрная фигура будущей невестки. Даже бесформенная куртка, больше похожая на одеяло, не портила ее фигуру.

Еще одна ведьма, только по душу брата.

Женя прикрыла за собой дверь и решительным шагом дошла до рабочего стола.

— Привет! — уперлась руками в столешницу. — Звонить я не стала, решив, что подобное по телефону не обсуждают. Хотела увидеть тебя лично.

Судя по ее тону, разговор предстоял серьезный.

— Я весь во внимании.

— Я не шучу, Глеб, — отрезала она.

— Мне как бы тоже не до шуток. Твоя подруга не объяснила ни слова. Оставила вот это, — достал из ящика стола проклятое заявление, которое за сегодняшний день я перечитал раз двадцать. Вглядываясь в каждую букву, каждое слово в надежде найти отгадку. — И укатила за горизонт. И как это понимать?

— У нее были на то причины.

— Может расскажешь, наконец?

Женя закусила задумчиво губу, сомневаясь заслуживаю ли я правды. Побарабанила пальцами по поверхности стола.

— Вы пересекались с ней в прошлом? — больше констатируя, как факт, чем спрашивая.

Я чуть было не поперхнулся.

Я не говорил о нашей встрече ни Руслану, ни кому либо другому.

Не делился подробностями ни с кем. Даже с Леной ни разу не обсуждал этого, решив полностью перезагрузить наши отношения.

А это могло означать только одно: Лена сама рассказала подруге о нашем знакомстве в ночном клубе. И, наверняка, о том, что происходило потом. Со своей колокольни.

В кабинете повисла тишина. Многозначительная, намекающая.

— Да. Однажды. Не совсем удачно, — протянул осторожно, встречаясь с острым обвиняющим взглядом.

— Ты для этого ее взял на работу?

— Не понял? — повел головой.

— Не надо так на меня смотреть, Глеб.

— Тогда поясни?

— Ты решил закрыть гештальт? Для этого придумал и должность, и условия? Еще и брата подключил? — гневно сверкнула она глазами.

Голову снова сдавило нервным напряжением. От непонимания, от предчувствия новых проблем.

— Да какой к черту гештальт? — выпалил, не выдерживая. — Что вообще происходит? Почему нельзя просто поговорить? Я не знаю в чем виноват и виноват ли вообще?! Я даже не могу понять, что происходит! Чем я ее обидел? Да, в первую нашу встречу знакомство не удалось, да, я повел себя не самым лучшим образом. Но мне казалось мы перевернули эту страницу! Забыли! Вычеркнули из памяти. Все! — хлопнул ладонью по столу, ставя жирную точку. Выдохнул шумно, прикрыв веки. Сжал переносицу двумя пальцами и добавил тише: — Жень, я просто хочу ее увидеть. Понимаешь? Я не прошу чего-то сверхъестественного. Просто мне это важно. Нужно. И она мне… нужна.

Мы замолчали, уставившись друг на друга. Я — с болью и отчаянием, она — с недоверием.

Словно сканируя насколько мне можно верить.

— Лена уехала не из-за тебя, — наконец, заговорила будущая невестка. — У нее проблемы другого характера. Вчера ей сообщили, что родители попали в автокатастрофу. Папа в реанимации, мама тоже в тяжелом состоянии. Она и сорвалась. А заявление оставила потому, что не сможет работать. По крайней мере пока. Насколько все это затянется — неизвестно. Сколько потребуется сил, денег и терпения — тоже. Такие вот дела. Так что не суди строго. После таких новостей сложно трезво и рационально соображать. Хотя, я думаю, ты и сам все понимаешь.

— Твою мать!

— Самое главное, что все живы.

Я сидела в палате мамы, держа ее за руку, пытаясь успокоить и едва сдерживалась сама.

Чтобы не разрыдаться прямо здесь. В палате. На ее глазах.

Они с отцом возвращались домой, когда какой-то пьяный урод выскочил на дорогу прямо перед машиной в неположенном месте. Чтобы не сбить человека отец резко вывернул руль в сторону, машину занесло на скользкой дороге и их вынесло на встречку. Где они столкнулись с внедорожником. От удара автомобиль развернуло. И все бы ничего, но как раз по этой полосе неслась груженая фура, которая и смяла почти в гармошку старенькую Ладу отца.

То, что они с матерью остались живы казалось каким-то чудом. Потому как даже прибывшие на место аварии ДПС-ники ожидали увидеть трупы, а не живых людей.

Мама отделалась сотрясением и множественными ушибами, а вот папе повезло меньше. Перелом двух ребер, руки и закрытая черепно-мозговая травма. Требовалась срочная операция, а после — долгий и дорогостоящий реабилитационный период.

Врачи не давали никаких гарантий. И последствия могли быть какими угодно.