гравитационные линзы для создания «толкающего луча» под углом к горизонту? – не удержался Март от вопроса.

– Соображаешь, – с уважением и некоторым даже удивлением посмотрел на него бортинженер. – Жаль, но не выйдет каменный цветок у Данилы-мастера. Тангенциальная проекция ядра незначительна, поэтому использовать ГДК для горизонтального полета воздушного корабля не получится, как ни старайся.

– Понятно. Получается, дно в принципе на сто процентов защищено? А если сразу и очень много залпом дать?

– Ишь какой дотошный, – засмеялся Карелин. – Никто не пробовал. Но теоретически могут и обнулить подъемную силу. Тогда, выходит, корабль упадет. Как и всякий иной предмет. Но ГДК у нас с большим запасом, так что…

– А если один двигатель все же выйдет из строя?

– Даже одна «ашка» позволяет нашему фрегату безопасно опуститься на поверхность. А любые два гарантируют полную работоспособность корабля.

– То есть у вас такой переизбыток мощности поддерживается? Богато…

– Можем себе позволить. А вот те же японцы больше двух «ашек» не ставят. Хотя, по правде сказать, у них, как правило, «бэшки» и «цэшки». Этих много больше требуется. Их и расставляют иначе.

– Выходит, ГДК создают подъемную силу, а винтовые двигатели только работают толкателями или тоже помогают с набором высоты?

– Ну, вовсе избежать эффекта создания подъемной силы за счет набегания воздуха на планер корабля и тем более крыла консолей на скорости в шестьсот километров в час, конечно, невозможно.

То, что предельные скорости воздушных кораблей ограничиваются шестьюстами – шестьюстами пятьюдесятью километрами в час, Марта не удивило. Очевидно, местные еще не додумались до турбовинтовых двигателей и соосных винтов переменного шага, работающих в противоположных направлениях – по часовой и против часовой стрелки. И тут определенно крылся задел на развитие, которым мог воспользоваться Март. Он двигателистом никогда не был, но, безусловно, понимал саму схему и мог ее системно изложить и, вероятно, даже запатентовать, став первооткрывателем.

– А где эти двигатели делают?

– И гравитационные и винтовые производят на заводах концерна Колычевых. Да и наш корабль на их верфях собран. Чего уж там говорить, почитай, все технологическое оборудование фрегата делается на колычевских предприятиях. Это, парень, силища! Они и артиллерию, и башни вырабатывают.

– Прям монополист российский.

– Бери шире – мировой! Прежде они и вовсе одни на весь свет белый гравитационники делали, теперь-то уже иначе, но лидерство они крепко держат до сих пор!

Вскоре их разговор привлек внимание подчиненных Карелина – техников, обслуживающих основные и вспомогательные механизмы летающего корабля. Один из них – крепкий светловолосый парень с пытливым взглядом зеленовато-серых глаз и нашивками сверхсрочника на рукаве, улучив минутку, спросил у Марта:

– Я смотрю, ты хлопец головастый. К технике склонность имеешь.

– Есть такое. Нравится с железом возиться и руки вроде откуда надо растут.

– Смотри, у меня тут гироскоп[38] забарахлил, знаешь, что это такое?

– Это трехстепенной роторный?

– Верно, да не совсем. Это авиационный гироуказатель курса или гирополукомпас. Что в нем может сломаться, представляешь?

– Всего скорее шарикоподшипники, так-то вещь дубовая и надежная, как молоток.

– Ну, давай, бери отвертку.

Март легко откликнулся на подначку и, быстро разобравшись, привел аппарат в порядок. За этим наблюдали уже все свободные от вахты борттехники. Ким, гордый до невозможности, стоял рядом и внимательно наблюдал за ловкими действиями друга. И молчаливо недоумевал: «Вот откуда он все это умеет и знает? Неужели сила настолько могущественна, чтобы наделять так щедро?»

– Сделано. Теперь работает, хотя надо, конечно, протестировать толком.

– Это да, только времени нет. Мы, считай, уже в Пхеньяне, вон как уши закладывает, значит, идем на посадку. Ну ты, парень, удивил! Сколько ж тебе лет?

– Шестнадцать.

– Силен! – покачал головой техник. – Ты вот что, если что, приходи в трактир «Вегигун» – мы там часто бываем, спросишь у бармена Тимофея Лозового – это, стало быть, я и есть. Ну, до встречи, Мартемьян Вахрамеев!

Перезнакомившись со всеми технарями, друзья вместе с остальными пассажирами сошли на землю. Вокруг царили мир и тишина. Ясное солнце светило посреди редких облаков, стрекотали кузнечики, порхали бабочки и стрекозы. И уже почти не верилось, что где-то рядом идет война.

Едва успевший приземлиться «Варяг» встречали кареты «скорой помощи», военное начальство и жандармы. С первыми было все просто. Погрузив на носилки тяжелораненых и прихватив тех, кто мог передвигаться самостоятельно, они покинули летное поле.

Представители командования тоже управились быстро. Получив доклад командира фрегата, бегло осмотрели эвакуированных из Сокчо военных и зенитные орудия. Отдали распоряжение все сберечь и ничего не потерять. После чего с чувством исполненного долга удалились. Несколько дольше задержались трофейщики, один из которых обратил внимание на все еще сжимавшего винтовку Кима.

– Эй, парнишка, давай сюда винтарь! – безапелляционно потребовал средних лет рябоватый боец в изрядно заношенной гимнастерке.

– С чего это вдруг? – взъерошился Витька, успевший прикипеть к «арисаке» сердцем.

– С того, – с чувством превосходства поведал солдат, – что таким сопливым, да еще и узкоглазым не положено с оружием шастать!

– Она моя, – непреклонно ответил ему подросток. – Я ее у японцев в бою взял!

– Хорош заливать-то, Аника-воин! Не то как надеру уши, будешь знать!

– Оставь парнишку в покое! – веско сказал незаметно подошедший к ним Волков. – Что в бою взято, то свято!

– Да в каком еще бою, – отмахнулся было трофейщик, но наткнулся на суровый взгляд фельдфебеля.

– Тебе, крыса тыловая, никак зубы жать стали?! – с вызовом в голосе поинтересовался старый служака. – Коли так, то я враз могу поспособствовать твоему горю!

– Никак нет, господин фельдфебель! – вытянулся тот.

– Тогда гуляй отседова!

– Есть!

– Спасибо вам, – искренно поблагодарил своего заступника Ким.

– Не за что, – усмехнулся Волков. – Я, вообще, попрощаться подошел.

– А вы куда сейчас? – спросил Март.

– Известно куда. В казарму здешнюю, а там в запасной зенитный полк или на переформирование. Была бы шея, а хомут сыщут! Так что, прощевайте, ребятки, и не поминайте лихом. Даст Бог, свидимся.

– Обязательно увидимся, – почти хором пообещали ему мальчишки и по очереди пожали твердую, как будто деревянную, солдатскую ладонь.

К несчастью, на этом их проблемы только начались.

– Ну вот мы и снова встретились, – улыбнулся им как старым знакомым тот самый ротмистр, что