— Я здесь, Геликаон, — прошептала девушка. — Андромаха здесь.

Гершом тепло попрощался с Ксандером и наблюдал за тем, как мальчик убежал по направлению к далекому Дому змей. Только тогда видимость хорошего настроения покинула лицо египтянина.

Геликаон умирал.

Гершом в этом нисколько не сомневался. Рана не затягивалась, и только остатки невероятной выдержки этого человека удерживали его в мире живых.

Итак, это должно случиться сегодня. Он постоял немного в тени дворцовых ворот. Евнух Ктхосис объяснил ему, как найти Предсказателя, дорога привела его в Египетский квартал города.

— Если тебя узнают, сын царя, — предупредил его Ктхосис в Дардании, — тогда нигде для тебя не будет безопасного места. Многие видели тебя во дворце деда.

— Может быть, это не понадобится, — ответил Гершом. — В Трое есть великие целители.

— Если это так, — заметил худой торговец, — тогда тебе следует оставаться в Дардании, где мало египтян.

— Геликаон — мой друг. Я поеду с ним. Этот Предсказатель — житель пустыни?

— Предсказатель — суровый человек. Как и в отношении тебя, фараон отдал приказ убить его.

— Ты встречался с ним?

— Нет, — покачал головой Ктхосис. — И не хотел бы, — он понизил голос: — У него был слуга, который вызвал его недовольство, и одним взмахом руки этот человек превратил его в прокаженного. Ты должен понять, мой господин, что его ненавидит вся египетская знать. Если он догадается, кто ты — а он может, потому что у него великие силы, — он проклянет тебя, и ты умрешь.

— Понадобится что-то большее, чем проклятие, чтобы убить меня, — сказал ему Гершом.

Теперь, стоя в тени, египтянин не был в этом так уверен. Он не сомневался, что в историях, которые рассказывал Ктхосис о Предсказателе, было много преувеличений, но этот человек должен обладать какой-то магической силой. Чтобы добраться до него, Гершому нужно было пройти через Восточный квартал, место, которое кишело египетскими торговцами и шпионами. Любой, кто узнает его, в награду получит золото, равное собственному весу. «Глупый риск ради умирающего человека», — шептал ему голос разума.

— Нет, если его можно спасти от смерти, — громко сказал он.

Накинув на голову край темного плаща, он пошел по залитой лунным светом улице Веселых танцовщиков, расположенной на окраине города, и направился вниз по длинному холму, к Восточному кварталу. В отдалении он мог слышать стук молотков: рабочие при свете факелов заканчивали приготовления к Играм. Не в первый раз Гершом подумал о странной природе этих людей моря.

Всех врагов Трои пригласили на свадьбу. И пока они будут здесь, троянские воины будут их защищать, словно друзей. «В чем тут смысл?» — удивлялся он. Врагов нужно уничтожать, чтобы их мертвые тела разлагались. Вместо этого организуют игры, бегают, бросают копья, борются и устраивают гонки. А призы, которые эти люди чтят больше остальных? Не славу, не золотые монеты или серебряные украшения. Не украшенные шлемы, искусно сделанные мечи или сверкающие щиты.

Нет, воины борются за маленькие венки из лавровых листьев, собранных с деревьев под горой Олимп — ими венчают головы победителей.

Они боролись и сражались, порой умирали ради нескольких увядающих листьев.

Отбросив мысли о такой глупости, Гершом продолжал идти.

В отличие от верхнего города с его прекрасными дворцами, садами и дворами, в нижнем городе было тесно и полно народа, в воздухе стоял запах мочи и экскрементов. Улицы были узкие. Многие здания — грязные и бедные. Гершом продолжал двигаться вперед. Его поприветствовали женщины, предлагая свои «услуги», и несколько юношей с раскрашенными лицами. Гершом прошел мимо.

Добравшись, наконец, до Бронзовой улицы, он свернул направо и начал искать переулок, который описал Ктхосис.

Когда он изучал ближайшие здания, к нему подошел крепко сложенный человек.

— Ты заблудился, незнакомец? — спросил он.

— Нет, я не заблудился, — ответил ему Гершом. Он увидел, как этот человек быстро посмотрел направо, и услышал тихие шаги позади себя.

Гершом внезапно улыбнулся, почувствовав, как его покинуло напряжение. Быстро сделав шаг вперед, он схватил человека, стоящего перед ним, и бросил под ноги человека сзади. Двое грабителей столкнулись и тяжело упали. Гершом стоял, положив руки на бедра, и наблюдал, как они поднимались на ноги. У второго в руке был кинжал. Египтянин не вытащил свое оружие.

— Вы не очень опытные воры, — сказал он.

Мужчина с кинжалом выругался и бросился на него. Гершом отвел его руку с ножом в сторону и нанес сокрушительный удар слева противнику в челюсть. Грабитель ударился головой о ближайшую стену и упал без движения.

Первый человек стоял, хлопая глазами.

— Не похоже, что ты вооружен, — заметил египтянин. — Ты хочешь поискать кинжал друга?

Грабитель облизал губы.

— Он умер? — спросил он.

— Я не знаю, меня это не волнует. Ты знаешь это место?

— Что? Да, знаю.

— Мне сказали, что здесь неподалеку есть переулок, где стоит маленький храм Богу пустыни?

— Да. Через один переулок, направо.

Мужчина на земле застонал и попытался встать. Но завалился назад. Гершом пошел дальше.

Он чувствовал себя лучше, чем в последние дни.

В переулке было темно, но он смог разглядеть свет лампиона в нижнем окне. Осторожно пробираясь по узкой улочке, египтянин дошел до ворот и маленького дворика. Там сидело пять человек на низких каменных скамейках. Они посмотрели на него, когда он вошел. На них были белые свободные одежды жителей пустыни, одеяния, которых Гершом не видел с тех пор, как покинул Египет прошлой весной.

— Я ищу Предсказателя, — сказал он. Ему никто не ответил. Он повторил эту же фразу на языке пустыни.

Теперь они смотрели на него, но молчали.

— Мой друг умирает, — продолжил он. — Мне говорили, что Предсказатель обладает великой силой целителя.

— Его здесь нет, — ответил юноша с суровым и хищным лицом. Взгляд его темных глаз был холодным, почти злобным. — И если бы он был здесь, зачем ему встречаться с тобой, царевич Ахмос?

Другие мужчины одновременно встали и выстроились полукругом вокруг него.

— Может, из любопытства, — пожал плечами Гершом. — Когда он вернется?

— У меня был брат, — сказал первый мужчина дрожащим голосом. — С него живого содрали кожу. И сестра, которой перерезали горло, потому что она посмотрела в лицо фараона. Моему отцу отрезали руки за то, что он пожаловался на нехватку соломы для кирпичей.

— У меня была собака, которая однажды упала в яму, — заметил египтянин. — Такая неприятность. Я любил эту собаку. Но я пришел сюда не для того, чтобы слушать печальную историю твоей жизни или оплакивать вместе с тобой несчастья твоей семьи.