Если бы мне лет двадцать было, я ему точно пару теплых слов сказал бы, ну, а сейчас я так аккуратно кнопочку на аппарате выключил и спать завалился, перед сном все-таки успев подумать, каким, оказывается, был умным этот Дарвин, и каким глупым — наш дедушка Мичурин, который всё со всем скрестить собирался. В природе так не бывает, даже в рамках одного вида: кошка, например, крутит любовь днем и ночью, а львица — только раз в году.

1994, Германия

…Еще, дорогой друг, ты в последнем письме интересовался, как тут, в Европе, дело с бабами и сексом обстоит. Скажу тебе сразу: не только тебя одного сия драма интересует. Этот вопрос здесь исследуется особо, повсеместно, повседневно и еженощно: по ТВ передачи показывают, диспуты и дискуссии идут, чтобы понять, в чем суть проблемы: бабы ли тут фригидны или мужики — импотенты?.. И где рождается оргазм — в голове или в клиторе?.. И что первично, а что вторично?.. И нужен ли оргазм вообще?.. Полезен ли для организма или, наоборот, губителен?.. И как он, главное, с эмансипацией соотносится: не задевает ли женскую честь и дамское достоинство?.. В Дюссельдорфе даже специальную Школу оргазма открыли, 300 марок за шесть занятий.

Недавно вот, кстати, слышал, как один седой профессор медицины по ТВ объяснял, что вся беда, оказывается, в том, что в Германии слишком много пива пьют: оно, мол, в таких больших количествах расстраивает работу мочеполового тракта и почки расширяет. Почки на простату давят. Ну, а с придавленной простатой мужику не трахаться, а спать или, в лучшем случае, марши петь хочется. И от этого, мол, мужик тут так застенчив, пришиблен и забит. И если даже чего и хочет, то сказать никак не решается, а только глазами смотрит, да и то не прямо, а косвенно, ибо если дольше ю секунд в упор смотреть, то и за решетку угодить недолго, с этим тут строго: сексуальное домогательство в особо крупных размерах, с отягчающими, вроде подмигиваний или зазывных кивков.

Другие видят начало всех бед в послевоенном комплексе вины, который после Второй мировой у мужской части населения развился. Третьи во всем современных немок обвиняют, что слишком уж они рассудочны, самостоятельны, независимы, фуфыристы, гонористы, наглы, заносчивы, упрямы. А почему?.. Причина опять-таки во Второй мировой лежит. Именно после неё эмансипация дала в Германии первые ростки: немки разозлились на своих лохов за то, что те русских не победили, евреев не перебили, славян рабами не сделали и вообще войну профукали, и решили взять всё в свои руки. А что делать? Не нюренбергский же приговор перечитывать перед сном, в самом-то деле?!

Да, немки, братишка, народ особый, это даже как бы народ в народе. Валькирии! Их голыми руками не возьмешь, это тебе не наши сладкие девочки (у которых оргазм не в голове или теле, а сразу в ушках рождается). Тут царит и властвует эмансипация — каждый, дескать, сам за себя, всяк получает удовольствие по-своему, и не следует мешать партнеру заниматься, чем ему приятно, или, не дай бог, принуждать его к чему-нибудь.

Мой приятель-студент жаловался недавно, что его мадам (богачка средних лет) чуть в полицию не позвонила — мой любовник, мол, хотел меня раком поставить, чем мое человеческое достоинство донельзя унизил и непереносимую психотравму нанес! «Вот вредины! Из духа протеста, равенства или глупого упрямства и сами не кончают, и другим не дают!» — возмущался парень, вспоминая, как он, несчастный, с ней, куклой фарфоровой, бьется, бьется, она ворочается, как перед смертью, дрожит мелкой дрожью, как самолет на взлетной полосе, а потом, когда что-то из себя выдавит, то обязательно с упреком и ехидцей спросит: «Ну, ты доволен?». Или доказывать примется, что кончать — это не главное и даже, говорят, ведет к старению и слабоумию. Ну а что тогда, прости меня, главное?.. И не слабоумна ли она сама, если в 40 лет уже о будущем склерозе беспокоится?..

За своим здоровьем немки следят зорче, чем далай-лама — за богатствами Тибета. Попалась мне как-то одна сумасбродная левая молодка, «зеленая» вегетарианка, активистка Гринписа, из тех, что себя цепями к атомным бомбам приковывают. С ней я намучался — так намучался. Не поверишь, родной, какие штуки выкидывала. Суди сам: страдая какой-то аллергией, в нос ни в какую капли не капала — они-де плохо на слизистую оболочку действуют, капилляры могут испортить, а сопли, мол, это здоровое отправление организма, и ничего в них постыдного нет. «Я же твою сперму трогаю. Ну и с тобой ничего не случится!» — подытожила.

А зубы иногда не чистила потому, что, не дай бог, она потом захочет шоколад поесть, тот останется на зубах и за ночь эмаль проест. Так и трахались, в соплях и с нечищеными зубами, зато принципы были соблюдены. В такой ситуации, сам понимаешь, даже и с неприплюснутой простатой как-то неуютно жить, потому что принципы внематериальны, а слизистая оболочка — очень даже вполне.

Или вот — начал я как-то при ней черномазых крыть за то, что в транспорте орут и вопят как сумасшедшие, нагло толкаются и вообще своим особым потом воняют. И вдруг — не дает!.. Разъярилась, как тигрица! «Расист! — кричит. — Они такие же люди, только черные!» Попробовал я сдуру вякнуть, что, мол, если такие же, то почему всё-таки они черные, а мы — белые, и почему они так разительно похожи на орангутангов, а мы — нет? И на этом наш вечер оказался закончен, поссорились до битья посуды.

Ладно, думаю, буду умнее, про черных больше ни слова. Через некоторое время — вдруг опять ЧП. Я даже сразу не усек, в чем дело. Оказалось, я педиков ругал, что твари они поганые. Она — в слезы: кричит, что я вдвойне расист, сексуальные меньшинства не уважаю, они-де больные люди, грех над ними смеяться, их чуть ли не поощрять надо и т. д. Так и не дала опять.

Хорошо, понял, учел, список запретных тем расширил. Стараюсь больше не ошибаться (за холодную, маскообразную, но строгую красоту — у одной из десяти — им многое проститься может).

Через несколько дней — новая напасть. Сидим, едим, я ей картошку сварил, а себе кусок мяса пожарил, но, помня ее вегетарианство, в шутку прошу прощения у поедаемой мной свиньи и обещаю при этом, что когда я умру, то отдам свое бренное тело на общак и пусть тогда дух свиньи расквитается со мной.

Мама миа, что тут началось!.. Я даже вилку выронил от испуга. «Ты жестокий!.. Бессердечный!.. Такие, как ты, убийцы, выращивают их специально для того, чтобы потом забивать на бойнях и жрать!.. Варварство, дикость, цинизм!.. Почему ты не думаешь о том, что это было живое существо, с душой и сердцем!..» Это у свиньи-то — душа и сердце!.. В общем, не то, что не дала — вообще смылась, когда я в ванную поплелся.

Вот так, родной. Теперь сказал себе твердо — всё, о неграх, свиньях и педиках — ни слова!.. Но всё равно сижу как на пороховом складе, не знаю, когда рванет в следующий раз, о чем слово молвить опасно… О жареных курочках?.. О Ленине, который, по мнению местных карманных социалистов, для народа хорошее хотел, но Сталин помешал?.. О лесбиянках?.. О китах?.. О евреях?.. О египетских мумиях?.. Загадки, брат, ибо чувство юмора тут крепко хромает, никогда не знаешь, где замкнет, а где разорвется.

Вообще надо сказать, что немцы — нация столь целомудренная, что и слов-то для секса нет: мужской член «хвостом» величают, у женщин «ракушка» имеется, ну а сам процесс как-то через птичек обозначен, вроде «птичковаться» (fogeln). Когда же я спросил, почему через птичек, а не через быков или кабанов, как того нормальная мифология требует, то один застенчивый фриц мне объяснил, что, мол, как птички-воробьи это делают, так и мы: эстетично и красиво. В итоге, если с немкой свяжешься, то хочешь жни, а хочешь — куй, ждет тебя большой кукуй.