мне огнь: уже давно

Все жгут, к чему ни прикоснуться;

Что год, что день, то связи рвутся,

И мне, мне даже не дано

В темнице призраки лелеять,

Забыться миг веселым сном

И грусть сердечную развеять

Мечтанья радужным крылом.

1829, Чита

Узница Востока

Как много сильных впечатлений

Еще душе недостает!

В тюрьме минула жизнь мгновений,

И медлен, и тяжел полет

Души моей, не обновленной

Явлений новых красотой

И дней темничных чередой,

Без снов любимых, усыпленной.

Прошли мгновенья бытия

И на земле настала вечность.

Однообразна жизнь моя,

Как океана бесконечность.

Но он кипит… свои главы

Подъемлет он на вызов бури,

То отражает свод лазури

Бездонным сводом синевы,

Пылает в заревах, кровавый

Он брани пожирает след,

Шумя в ответ на громы славы

И клики радостных побед.

Но мысль моя — едва живая —

Течет, в себе не отражая

Великих мира перемен;

Всё прежний мир она объемлет,

И за оградой душных стен —

Востока узница — не внемлет

Восторгам западных племен.

1829, Чита

«Как сладок первый день среди полей отчизны…»

Как сладок первый день среди полей отчизны,

На берегах излучистой Усьмы!

Опять блеснул нам луч давно минувшей жизни

И вывел нас из долгой скорбной тьмы…

Мы ожили! Наш взор тонул в зеленом море

Родных полей, и рощей, и холмов.

Там горы тянутся, тут в живописном споре

С лазурью струй сень пышная лесов.

Усьма то скроется в лесу, то вновь проглянет,

Одета, как невеста, в блеск небес,

В объятья кинется, а там опять обманет

Склоненный к ней, в нее влюбленный лес.

Тут как дитя шалит: то с мельницей играет

И резвится, как белка с колесом,

То остров срядит и, его объемля, засыпает,

Как мысль любви, застигнутая сном;

И сладкий сон ее сияет небесами,

Всей прелестью осенних ясных дней,

Пока она опять разгульными струями

Не побежит вдоль рощей и полей.

И может ли что быть милее и привольней

Обзора мирного приятных этих мест,

Где издали блестит на белой колокольне,

Манит, как жизни цель, отрадный Спасов крест?

Сентябрь 1837

«Куда несетесь вы, крылатые станицы?..»

Куда несетесь вы, крылатые станицы?

В страну ль, где на горах шумит лавровый лес,

Где реют радостно могучие орлицы

И тонут в синеве пылающих небес?

И мы — на Юг! Туда, где яхонт неба рдеет

И где гнездо из роз себе природа вьет,

И нас, и нас далекий путь влечет…

Но солнце там души не отогреет

И свежий мирт чела не обовьет.

Пора отдать себя и смерти и забвенью!

Но тем ли, после бурь, нам будет смерть красна,

Что нас не Севера угрюмая сосна,

А южный кипарис своей покроет тенью?

И что не мерзлый ров, не снеговой увал

Нас мирно подарят последним новосельем;

Но кровью жаркою обрызганный чакал

Гостей бездомный прах разбросит по ущельям.

Октябрь — декабрь (?) 1837

Александр Ардалионович Шишков (1799–1832)

Три слова, или путь жизни

«Тяжка мне, страдалец, кручина твоя,

Приятно помочь в огорченье, —

Но помни три слова, в них тайна моя:

Надежда, готовность, терпенье.

Без них ты собьешься с дороги в степи

И цели своей не достигнешь,

Иль в мрачной темнице, на тяжкой цепи,

Печальною жертвой погибнешь.

Уж многих я видел в дремучих лесах,

Все мчались к таинственной цели;

Но скоро их обнял и трепет и страх,

И кости гостей забелели».

И путник-страдалец свой крест лобызал,

И дальше пустился в дорогу;

Он помнил три слова, их старец сказал,

Три слова, приятные Богу.

И путник сокрылся в туманной дали;

Три слова — и в прах привиденье,

И к цели желанной его довели

Надежда, готовность, терпенье.

<1828>

Демон

К<нязю> К<озловском>у

Бывает время, разгорится

Огнем божественным душа!

И все в глазах позолотится,

И вся природа хороша!

И люди добры, и в объятья

Они бегут ко мне, как братья,

И, как любовницу мою,

Я их целую, их люблю.

Бывает время, одинокий

Брожу, как остов, меж людей,

И как охотно, как далеко

От них бежал бы в глушь степей,

В вертеп, где львенка кормит львица,

Где нянчит тигр своих детей,

Лишь только б не видать людей

И их смеющиеся лица.

Бывает время, в мраке ночи

Я робко прячуся от дня,

Но демон ищет там меня,

Найдет — и прямо смотрит в очи!

Моли, мой юный друг, моли

Творца небес, Творца земли,

Чтобы Его святая сила

Тебя одела и хранила

От ухищренной клеветы,

От ядовитого навета,

От обольщений красоты

И беснования поэта.

1832

Дмитрий Владимирович Веневитинов (1805–1827)

Моя молитва

Души невидимый хранитель!

Услышь моление мое:

Благослови мою обитель

И стражем стань у врат ее,

Да через мой порог смиренный

Не прешагнет, как тать ночной,

Ни обольститель ухищренный,

Ни лень с убитою душой,

Ни зависть с глазом ядовитым,

Ни ложный друг с коварством скрытым.

Всегда надежною броней

Пусть будет грудь моя одета,

Да не сразит меня стрелой

Измена мстительного света.

Не отдавай души моей

На жертву суетным желаньям,

Но воспитай спокойно в ней

Огонь