Тем временем «небо» начало менять цвет. На этот раз оно, наверное для разнообразия, стало не темнеть, а светлеть. Соперникам оставалось только гадать, что бы это значило, но на всякий случай, когда плоскость над их головами вдруг вспыхнула ослепительно ярким светом, оба отскочили друг от друга, пригнулись и сгруппировались. Сжавшись, Белецкий приготовился в очередной за сегодня раз получить по голове. И он не обманулся в своих ожиданиях. Одновременно со вспышкой изменился вектор тяжести, и оба соперника грохнулись на внезапно ставшее «землей» тут же снова посеревшее «небо». Если бы не скафандры и предварительная группировка, тяжёлых травм было бы не избежать. Пока люди приходили в себя, упавшие рядом роботы как ни в чём ни бывало продолжили бой. Егор, глядя на мельтешение их клинков, задумался, а что же будет, когда один из роботов победит другого?

Наиболее очевидный ответ на этот вопрос лежал на поверхности, но проверить его можно было только эмпирическим путём. Белецкий решил рискнуть, и, поднявшись на ноги, ринулся не в сторону опешившего соперника, а в сторону схватки роботов. Уязвимые точки вражеской машины всё так же мелькали перед глазами, и Егор, улучив момент, не замедлил всадить клинок в одну из них. Внутри «Каракурта» сто-то затрещало, вспыхнуло, от корпуса повалил дымок. Робот пару раз дёрнулся и затих, всё медленнее скребя лапами-манипуляторами. Клинок его шпаги погас, а рукоять выпала из захвата, и покатилась в сторону.

«Свой» робот, не теряя времени, тут же переключился на соперника Белецкого. Егор поспешил к нему присоединиться. Вдвоём они быстро пробили оборону одинокого бойца. Вторая за день победа была одержана.

И почти сразу же начался третий тур. Егор и его очередной соперник вновь очутились в уже ставшем привычным «бутерброде» в компании уже знакомых роботов. Белецкий даже немного разочаровался: он думал, что в очередном туре роботов будет больше. Долго разочаровываться закончившейся у организаторов турнира фантазией ему не пришлось: «Каракурты», вместо того, чтобы выяснять отношения между собой, бросились на людей.

Фактически, бой закончился, не начавшись. Люди, не ожидавшие от роботов такого «финта ушами», позорно проворонили нападение и получили по хорошему удару шпагой каждый. Белецкому не повезло. Он пропустил удар раньше, чем его соперник. Тело пронзила невыносимая боль. «Да что ж вы делаете, садисты?!», — чуть не заорал Егор, выпадая в реальность. Перед глазами сквозь внезапно выступившие слёзы проступила размытая надпись «ВЫ ПРОИГРАЛИ!». Егор закашлявшись, согнулся, и инстинктивно приложил руки к больному месту.

— А никто не обещал, что будет легко, — послышался откуда-то сбоку насмешливый голос инструктора. — Отдышись пока. Из скафа не вылезай. Вот тебе сетевой адрес трансляции, — перед Егором возникла пиктограмма. — Рекомендую посмотреть.

Инструктор двинулся к другому замершему тренажерному скафу, оставив Белецкого зализывать раны. Скаф Егора и не думал делать обезболивающую инъекцию, так что приходилось ждать, пока боль пройдёт сама. Хорошо хоть рана, по данным системы меддиагностики скафа, оказалась ненастоящей. Боль постепенно проходила. Но уж как-то слишком постепенно. К такому Егор не привык. Обычно медицинская автоматика скафа гасила болевые ощущения практически мгновенно. Даже когда Белецкий получил тяжелейшую рану в дуэли с фон Ливеном, и то было не так больно.

Поразмыслив, Егор смог по достоинству оценить «придумку» местных организаторов учебного процесса. Старый армейский принцип: «Не можешь — научим, не хочешь — заставим» предстал тут во всей красе. Прежив подобную боль, каждый будет стараться изо всех сил если не для того, чтобы победить и получить морковку в виде сеанса связи с родными, то хотя бы для того, чтобы не получить стимул к обучению в виде мощнейшего болевого удара. Белецкий криво улыбнулся, вспомнив случайно услышанное где-то первоначальное значение слова «стимул» — «острая палка, которой подгоняют ослов». Действительно: ослы, угодившие в штрафбат, в наличии — так почему бы их не «простимулировать»? В строевых частях, и даже в гражданских тюрьмах такой номер не прошёл бы, но штрафной батальон — это отдельное государство со своими законами. Сюда правозащитники не ходят…

Егор вздохнул, и переключился на трансляцию поединков. Переключаясь между боями, он заметил, что схватки новичков не транслировались. Егор вспомнил два проведенных им только что боя, и горячо одобрил такое решение: Действительно, смотреть на это можно было только для того, чтобы посмеяться, или чтобы увидеть, как не надо фехтовать. Егор вообще начал подозревать, что участие новичков в турнире нужно только для того, чтобы проэкзаменовать их на предмет наличия базовых навыков фехтования. По крайней мере, то, что он сейчас видел, разительно отличалось от того, что только что было продемонстрировано им самим.

Поединки велись не в «бутерброде», как у новичков, а на примерно пятнадцатиметровом отрезке не очень широкого чёрного тоннеля, у которого и стены, и пол, и потолок словно бились в конвульсиях, то сжимаясь, то вновь расходясь. Причём эти движения чередовались без какой-либо видимой закономерности. То тут, то там постоянно сверкали вспышки, сыпались искры, что-то отваливалось, норовя при этом угодить по бойцам. Изменения коснулись и «состава команд»: за каждого участника здесь играло не по одному, а по три робота — с виду таких же, как те, с которыми Егор уже успел познакомиться, но двигающихся гораздо резвее. Они не зацикливались на противостоянии какому-то одному противнику, а постоянно меняли приоритеты: могли нападать на одного из своих собратьев-роботов, потом на другого, а через пару секунд переключиться на человека. При этом они активно перемещались, в том числе по стенам и потолку. Егор понял, что если бы оказался сейчас в такой ситуации, то не продержался бы и минуты. А поединщики фехтовали не то, что бы без видимых усилий, но вполне уверенно. Конечно, это был уже не первый тур — самые слабые отсеялись, но всё же…

И группа, между прочим, была лишь вторая… Чего же надо было ожидать от бойцов, входящих в первую? Которая, кстати, к поединкам ещё не приступала. Они должны были начаться только после завершения поединков в третьей и второй группах. Наверное, это было сделано для того, чтобы отмучавшиеся участники второй и третьей групп не просто отдыхали после боёв, а одновременно учились на примере поединков лучших фехтовальщиков.

Бои во второй и третьей группе закончились довольно быстро. Среди новичков победителем оказался барон фон Стиглиц, каковой факт Белецкого чрезвычайно обрадовал. Порою бывает просто удивительно, насколько быстро многие, попадая на правах «винтика» в чужой коллектив, начинают считать его «своим», и гордиться успехами людей, о существовании которых три дня назад не имели