– Хорошо, очень хорошо, только пока результаты не оглашай, лады?

Не дожидаясь ответа, Лис вышел из лаборатории и быстро пошел по коридору. Его ноздри хищно раздувались, как у гончей, вышедшей на верный след.

* * *

– Куда ты идешь, Виталик? – Мать стала в дверном проеме, намертво вцепившись в косяки побелевшими пальцами. Лицо у нее, напротив, было красным. Точнее пятнистым – между красными пятнами проступала землистая, пористая кожа. – Скоро папа вернется, у него получка, накроем стол, посидим все вместе…

– Куда, куда… Гулять! Вы и без меня не соскучитесь…

– Ночь ведь на дворе!

– Какая ночь – полседьмого всего, а мне уже семнадцать! – Высокий худой подросток с дерзким взглядом голубых глаз безуспешно попытался отодрать ее цепкие руки. – Пусти. Пусти, говорю! Все ребята гуляют!

– Знаю я твои гулянья… Каждый раз, когда участковый в школу приходит, сквозь землю проваливаюсь! Я же должна учеников воспитывать, а своего собственного ребенка воспитать не могу… Откуда у тебя эта одежда?

– Заработал и купил! – «Ребенок» вызывающе выпятил нижнюю челюсть. – Вы-то с отцом только нравоучения читаете! Тоже мне, воспитатели!

– Отец двадцать лет на «Сельхозмаше» работает, ни одного выговора не получал, я в школе восемнадцать лет, тоже всегда на хорошем счету. – Голос Веры Ивановны дрожал. – Лучше бы с родителей пример брал, а не с этих твоих…

Сынок глумливо засмеялся.

– С вас?! Ты что, с дуба упала? Да кто вы такие? Ничего не можете, ничего не имеете… Какой пример? Хотите, чтобы я тоже в нищете ковырялся? Пропусти, а то в окно вылезу!

Руки Веры Ивановны бессильно опустились, по красному лицу покатились слезы. Подросток, оттолкнув ее, протиснулся в дверь. По гулкой железной лестнице сбежал во двор, оскальзываясь в грязи, выбрался на улицу, вытер подошвы о разбитый асфальт и быстро пошел по круто ведущей к Дону улице.

Угрызения совести его не мучили, и плачущая мать не стояла перед глазами. Он давно определился, с кого брать пример. Тут даже думать не о чем: с одной стороны – затюканные жизнью, сидящие на грошовой зарплате родители, убогая квартирка и перспектива столь же унылой безрадостной жизни, с другой – Зема на набитом телками «Мерседесе», Батон с полным кошельком «хрустов» и богатым перстнем на пальце… У них есть все – сила, возможности, авторитет среди пацанов! И у него все будет. Вот уже и появилось – черная куртка, черные джинсы, черные высокие ботинки на толстой ребристой подошве, черная лыжная шапочка, которую можно раскатать на лице, и получится маска с прорезями для глаз… В таком прикиде не стыдно на улице показаться – сразу всем видно, какой он крутой пацан!

Через десять минут он подошел к месту сбора. На пустыре у подножия Лысой горы за голыми кустами сидели Бомба, Крыса и Шептун. Здороваясь с ним, каждый встал, почтительно протянул руку. Здесь он был не двоечником, сыном училки, а «стремящимся» по кликухе Шкет.

– А где остальные? – спросил он строго, как и положено главарю кодлы.

– Кот как принес домой свою долю, так и забухал с отцом, – шмыгая носом, пояснил Крыса. Он выглядел намного младше своих шестнадцати лет, у него были мелкие черты лица, псориаз и хронический гайморит. – А у Дымка предки хипеж подняли, заперли его дома, хотели даже в ментовку идти. Меня на порог не пустили и Бомбу выгнали…

– Выгнали, – подтвердил Бомба – широкоплечий парень с лицом дегенерата. Он учился во вспомогательной школе и имел диагноз «олигофрения», но при общении в компании это не ощущалось. Нормальный пацан.

Шептун, как всегда, молчал. Он боялся насмешек. Ему и кличку-то дали за то, что он частенько портил воздух – пускал «шептунов».

Шкет презрительно осмотрел всех троих.

Крыса в выношенном коричневом пальто, из которого он вырос года три назад. Бомба – в ушитом охотничьем комбинезоне камуфляжной раскраски, под который всегда натягивает всякое тряпье, и в сапогах с обрезанными голенищами. Шептун в рваной куртке старшего брата. Это не бойцы серьезной бригады, а какие-то оборванцы, да еще с идиотскими лицами… Нет, с такими не наведешь шороху в районе! Надо для начала человек пятьдесят в черной форме, да с железной дисциплиной!

Он ткнул Шептуна ладонью в лоб, так что запрокинулась голова.

– Вы что, собираетесь всю жизнь картошку жрать да на Лысой горе копейки сшибать? Я из вас людей хочу сделать: крутую банду собрать, ларьки на набережной под себя забрать, потом автостоянки, парк, игровые автоматы… Чтобы тачки у всех были, стволы, чтобы нас каждая собака боялась! А если дома сидеть, то сами будете каждой собаки бояться…

– А ты сегодня со стволом? – как всегда невпопад спросил Шептун.

– Забудь! – окрысился на него Шкет. – Нет ствола! Я его отдал старшим. И вы все забудьте! А помните про то, что сегодня на заводах получка!

– А зачем ты им все отдаешь? – обиженно спросил Крыса. – И бухло, и хавку из палатки, и ствол…

– Да потому, что так положено по понятиям! – раздраженно объяснил Шкет. – С каждого «дела» надо отстегнуть в общак! Надо слушать старших, если те «спалятся» – брать все на себя! У настоящих блатных закон такой: «Сам погибай, а товарища выручай!» Я вам сколько раз объяснял?!

Три пары глаз с двойственным выражением рассматривали Шкета. Тот кентовался со взрослыми уголовниками, уже несколько раз стоял на стреме, за что получал честную воровскую долю, наизусть выучил «законы», часто пересказывал истории из «зоновской» жизни, словом, был в авторитете. Но зачем отдавать свое чужим?! Этого ни Бомба, ни Шептун, ни Крыса в силу особенностей умственной организации понять никак не могли.

– У нас же свой общак есть… – недовольно пробурчал Бомба.

Крыса опять шмыгнул носом и обиженно прогугнил:

– Ты же обещал, что с пушкой сразу разбогатеем и сразу мне клевый прикид сделаем…

– И мне! – встрял Шептун. – Мне тоже надо куртку и ботинки…

– А мне не надо? – возмутился Бомба. – Мне вообще носить нечего!

– Да что вы все плачетесь! – взвился Шкет. – Прикид, ботинки… Как сявки есть, так сявками и останетесь! Главное – это идея, воровская честность! Я по «законам» живу и рано или поздно надену корону!

– Чо оденешь? – выпучился Шептун. – Какую корону?

– Вором в законе стану, вот какую! И буду всеми командовать, как Крест! Слыхали про такого?

Через десять минут четверо пацанов лениво шли по пустынным переулкам Богатяновки. Впереди Крыса и Шептун, метрах в десяти за ними – Шкет и Бомба. Среди покосившихся домишек и ветхих заборов они чувствовали себя вольготно. В тесных, плотно застроенных двориках, похожих на катакомбы, всегда можно спрятаться, а узкие проходы между заборами и сарайчиками позволяли незаметно просочиться в соседний двор или выбраться на другую улицу.

– Слышь, Шкет, а как правильно в камеру заходить? – спросил Бомба.