ЮВе сказал:

— Странно, никто не жалуется на именинника. Он что, всех соседей сбагрил в «Гранд-отель»?

Она (с улыбкой Джоконды на устах):

— А может, им музыка понравилась.

Пошли. ЮВе в непонятках. Играет с ним? Прикалывается? Такой разворот на сто восемьдесят градусов — сперва сторонилась, будто в нем меньше прикола, чем в беспонтовом пиве, теперь вот тянет куда-то.

Шли-шли, она вдруг остановилась. Вид такой, будто сказать что-то хочет. Сердце у ЮВе сделало кульбит.

— В самом деле, пойдем ко мне пить чай.

Сбыча всех мечт?

Прошли улицей Линнея, мимо стекляшки «7-Е1еуеп». Внутри человек десять, только что от Джетсета, заправлялись хотдогами. ЮВе сделал вид, что их не знает, чего людей зря стремать?

Дорогой молчали на пару, не так, как обычно. Так, молча, и добрели до дома Софи.

Зашли в квартиру на Грев-Турегатан, маленькую однушку — тридцать пять квадратов. Софи пошла на кухню. ЮВе не втыкал: они что, реально будут гонять чаи? Ни целоваться, ни ласкаться, ни обниматься, ни болтать потом ночь напролет. Ах, как же хотелось затащить ее в кроватку, даже сильнее прежнего!

Таска от кокса была на исходе. Вдруг родилась идея. Заперся в туалете, пустил воду. Чтоб шумела. Выпростал писюн, стал надрачивать. Как в фильме «Все без ума от Мэри». Представил голую Софи. Через две минуты кончил. Отличная профилактическая мера — теперь, если выгорит с Софи, сможет продержаться подольше.

Открыл дверь, вышел.

Софи стояла у кровати. С одного плеча сползла бретелька. Призыв к действию?

Она выразительно глянула ЮВе в глаза, словно удивляясь: кого ждем?

Он приблизился на два шага, расстояние до ее лица сорок сантиметров. Ждал ее реакции? Давай же, чертов трус! Даже теперь, получая от нее все мыслимые и немыслимые импульсы, он мялся перед ней в нерешительности. Нервничал, робел. Боялся облажаться, сжечь все мосты. Упустить шансы на будущее. Софи сделала шажок. Носы их соприкоснулись. Он надеялся, она не заметит: его сердце колотилось с частотой двести тридцать ударов в минуту.

Чмокнула его. Ух, наконец-то!

Улетел. Поплыл в экстазе.

Обнял. Поцеловал в ответ. Вкусная, вкусней не бывает: аромат сигарет, ликера и Софи. Повалились в кровать. Бережно снял с нее топик. Ладонями, поверх бюстгальтера, обхватил груди. Она лизнула его в шею.

Опустил руки на джинсы, потрогал ягодицы. Расцеловал шею, грудь, живот. Расстегнул ее узкие джинсы, насилу стянул. Поцеловал в ямочку у самого паха. Софи застонала. Ему и присунуть было невтерпеж, и растянуть удовольствие хотелось. Тут Софи сама сняла с себя стринги. Р-раз — в своем стиле. Он целовал вокруг устья, рукой же принялся ласкать левую грудь. Легонько ущипнул за сосок.

Спросил:

— Там поцеловать можно?

Ему сладко промычали в ответ. Едва касаясь языком, стал лизать губы. Потом проник языком внутрь, неторопливо вращая им. Сперва по кругу, затем вверх-вниз. Не верил своим глазам. Она тащится от его ласк?! Она стонет от его ласк?!

Софи притянула его к себе, перевернула на спину, оседлала. Сорвала рубашку. Сорвала штаны. Взяла в рот. Жадно присосалась. ЮВе украдкой наблюдал, пытаясь записать эту картинку на жесткий диск в своей голове: он с Софи.

Встал. Боялся кончить прежде времени. Она, не отпуская член, зачем-то потянулась к ночному столику. Пошарила. Чего это она? — недоумевал ЮВе, которому уже не терпелось приступить к делу. Вернулась в исходное положение. Достала из упаковки презерватив.

ЮВе напрягся — терпеть не мог резинки.

Спросил:

— А это обязательно?

Она:

— Ты чё, прикалываешься? Конечно.

Он пожалел, что заговорил об этом. Ладно, придется попробовать. Она надела резинку, прижала ЮВе к себе. Но не успел он очутиться внутри, как уже отстрелялся. Делано хохотнул. Она недоуменно приподняла брови. ЮВе вздохнул. Лег на спину.

Спросила:

— Похоже, ты не ладишь с презервативами?

— Блин, Софи. Я так рад…

Хотел продолжить, что сегодня — счастливейший день в его жизни, но спохватился: хватит откровенничать. Не стоит слишком обнажаться, даже перед ней — чудеснейшей девчонкой на свете.

— Сам не пойму, в чем загвоздка. Ну не получается у меня с резинками.

Софи сняла тряпочкой висевший презерватив. Стала нацеловывать член. Тот налился опять. Оттянув крайнюю плоть, лизала головку. Прицеловывала яйца. Встало так, хоть дрова колоть. Достала из упаковки новый презерватив. ЮВе пытался расслабиться, отвлечься. Взял у нее презерватив. Напялил. Остался лежать на спине. Насадил на себя Софи. Она только тронула рукой, пытаясь вставить член поудобней.

Запах латекса.

Спекся.

Сказала:

— Не расстраивайся, со всеми парнями бывает.

Ага, подумал ЮВе, читали года два назад: газета «Дагенс нюхетер», рубрика «Дела семейные», список типичных отговорок в постели.

21

Мрадо коротал вечер в подвальчике кафе «Пьястовска» на Тегнергатан. Заказал фирменный шницель «Бельведерский» с квашеной капустой и польским пивом «Окочим». Любил это местечко. Кирпичные стены, деревянные панели. На одной из торцевых стен польский государственный флаг с орлом. К потолку приклеена реклама пива. Официантка — классика жанра: чистокровная полька лет пятидесяти, с проседью в волосах.

Достал ручку, бумагу.

Кругом дым коромыслом. Выходной, как-никак. Кто-то отмечал тридцатилетие — столы сдвинули, соорудив один длинный. Заказали пивасик, с верхнего этажа позвали трубадура.

Тот пришел — жердяй с акустической гитарой, свисавшей с тонкой шеи на черном ремне. Бархатным голоском запел: «Я — космический бродяга». Компания юбиляра взревела от восторга.

Мрадо отключился. От усталости — этой ночью спал даже хуже, чем когда-то в боснийском окопе.

Но мозг продолжал трудиться. Раскладывать по полочкам. Анализировать. Искать зацепки. На столе блокнот. В левой колонке Мрадо писал вопросы. Что успел сделать Хорхе? Куда заныкался? Кто в курсе, где он сейчас? В правой колонке записывал наиболее вероятные ответы. Чилиец, когда базарил с ним насчет паспорта, звонил из шведского таксофона. Выходит, пока не свалил.

Хорхе, походу, большую часть своего плана замутил сам. Стало быть, пособников у него почти нету. Раз хоронится от сеструхи, значится, и от мамки тоже. Если в Соллентуне на дно залег, на улицу, скорее всего, носу не кажет. С бабками у него голяк, не припас. Полтора года назад, когда его упаковали на Эстерокер, был гол как сокол. Да и теперь пытается отжать Радована.

Итого: Хорхе укрылся в какой-нибудь галимой дыре в Швеции, скорее всего в Стокгольме или окрестностях. Действует в одиночку.