Кратов почувствовал, что дыхание пришло в норму, и выпрямился, осторожно разгибая ноющую спину.

… Метрах в десяти от себя он увидел торчащую из воды змеиную морду, с одним-единственным выпуклым глазом точно посередине высокого чешуйчатого лба. Глаз был недвижен. Он состоял из сплошного пронзительно-красного зрачка и, казалось, распространял вокруг себя сияние. Словно маленький красный маячок в тумане. Глаз этот плыл, растекался надвое и так же неспешно сливался воедино… Кратов обмер.

Медленный озноб пополз по коже, будто внезапно отказал подогрев скафандра. Где-то в животе зародился росток липкого страха и пустил свои подлые побеги по всему телу. Хотелось крикнуть, но голос отказывался работать. «Бежать!» Но вопреки приказанию ноги оттолкнулись от хрупнувшего песка и сами собой сделали первый шаг к густой, в радужных пленках, мертвой воде. Кратов перестал ощущать свое тело, которое внезапно зажило собственной, независимой от мозга жизнью и начало эту самостоятельную жизнь с того, что стало с охотой выполнять чьи-то чужие распоряжения.

Взбесившееся тело подковыляло на негнущихся ногах к самой кромке воды. Кратов с болезненной ясностью понял, что в то мгновение, как только он вступит в эту треклятую воду, он погибнет, он навсегда перестанет существовать как личность, и эта истина очевидна и объективна. Отчего это произойдет, кто завладеет им и с какой целью — он не представлял. Быть может, эта кошмарная змеиная башка двинется навстречу, продолжая сковывать красным своим взглядом… а затем вдруг набросится и сожрет. А может быть, и что похуже.

Погружаясь в вязкую пустоту небытия, уже не контролируя свои мысли и дела, он краем глаза отметил для себя, что один из охотников как бы нехотя оторвал задницу от земли и точным движением метнул дубину в страшный сияющий зрачок.

Змеиная башка со всплеском ушла под воду.

Кратов резко отшатнулся прочь. Словно оборвалась невидимая привязь, на которой его только что тянули в чародейное озеро. Он проворно отбежал подальше и плюхнулся рядом с охотниками. «Гипноз… — мельтешило у него в мозгу. Причем гипноз высшей пробы, телепатический, без словесных внушений, без помахиваний руками перед носом. Убийство с первого взгляда…» На всякий случай он разместился спиной к воде и вызвал Лермана.

— Что у вас новенького? — обрадовался тот.

— Скверная история, — сказал Кратов, зябко поеживаясь. — На планете обитают по меньшей мере две разумные расы.

Лерман приумолк.

— Вы говорите — по меньшей мере, — наконец отозвался он. — Как прикажете это интерпретировать?

— Мои покровители в свободное от контактов время заняты охотой на неких Каменных Людей, которых я склонен относить к рептилоидам. Не знаю, насколько эти рептилоиды высокоинтеллектуальны, однако же они носят украшения из обработанных полудрагоценных камней. И строят хижины из валунов. Далее… — Он с опаской покосился па озеро. — Меня чуть было не заманили в ловушку обитатели одного из местных водоемов. Как вы полагаете, чем?

— Ксенологической проблемой первого рода, — не запозднился Лерман.

— Мимо.

— Силуэтом прекрасной девушки.

— Выдумали тоже… Гипнозом!

— Гипнозом?! Вас, тертого звездохода, опытного ксенолога?

— Им удалось парализовать мою волю, и если бы не своевременное вмешательство моих спутников из племени Земляных Людей…

— А если бы они не пожелали вмешаться?!

— Вы упускаете из виду, что я для них желанный добрый дух. Меня надлежит всячески оберегать. И потом — я везучий.

— Не верю я в такие категории: везучий, береженый! — вспылил Лерман. Думаете, легко мне сидеть у себя в тепле, в мягком кресле у видеала и ждать известий об очередном покушении на ваше благополучие?!

— Виктор, Виктор… Нешто я мальчик несмышленый?

— Я борюсь с таким подозрением…

— Хорошо, вернемся к этой теме позже. У этих водяных обитателей налицо громадный телепатический потенциал. И я не мыслю телепатии вне высокоразвитого мозга. Вы чувствуете, как осложняется проблема?

— Еще бы! Амфибии у нас уже есть. Рептилоиды, по вашему заверению, скоро будут. Кто же сидит в воде? Ундины? Или, как это называется у славян русалки?

— Быть может, какие-нибудь ихтиоморфы. Или другой вид амфибий. Судя по всему, именно их Большая Дубина обозначал термином «Водяные Люди».

— А если мы строим неверную картину? Допустим, что ваши амфибии, гипотетические рептилоиды и ундины — всего лишь ответвления одного и того же таксона. Их внешние, далеко не достоверные, отличия обусловлены различными условиями обитания. Вспомним Землю с ее человеческими расами. Светловолосые славяне и африканские пигмеи суть один и тот же вид «Homo sapiens»… хотя ксенологам Галактического Братства нелегко в это поверить.

— Как было бы все просто, правда? — вздохнул Кратов. — Но Большая Дубина дал мне некоторые подробности здешнего биоценоза. Например: Земляные Люди охотятся исключительно на Каменных Людей, которые не представляют для них ни малейшей угрозы. Земляные Люди не боятся Водяных Людей, но и не проявляют к ним гастрономического интереса, поскольку можно-де умереть. Мне пока неведомо, кого предпочитают жрать Каменные Люди, как представляется — тоже Далеко не вегетарианцы…

— Ну, по крайней мере, о вкусах Водяных Людей мы можем составить определенное суждение. Они едят исключительно залетных ксенологов.

— О! — воскликнул Кратов. — Доктор Лерман, вы гений.

— Вот как? — изумился тот. — Я давно замечал это за собой, но вы первый подтвердили мои подозрения вслух…

— Одно из двух — либо здесь круг замыкается, и русалки охотятся на тех же пресловутых Каменных Людей, либо.

— Вот-вот. Гораздо более вероятно, что этот круг будет существенно расширен. Ждите новых интересных, встреч, доктор Кратов! С какими-нибудь Металлическими Людьми. Или Хлорно-Известковыми.

— Скажу по секрету: у меня такое чувство, что образ гуманоида в скафандре для них не в новинку. Подумайте сами: примитивные племена вроде бы должны отличаться острой нетерпимостью ко всему чужеродному. И когда я намекнул Большой Дубине о своем добром отношении к прочим расам, у того вся шкура встала дыбом Но ведь меня-то, ни на что ему известное не похожего, он принял с лапочками! И все это странное, нехарактерное, я бы сказал — утилитарное отношение к фигуре «доброго духа».

— Хотите мое мнение? — мрачно осведомился Лерман. — Если бы вы сейчас оказались на «Моби Дике», то есть в пределах моей досягаемости, я немедленно упек бы вас под домашний арест. За вопиющее пренебрежение в собственной жизни. Мой вам совет: вызывайте к себе свой звериный корабль и отсиживайтесь в нем до прилета моих ксенологов.

— Хороший совет, Виктор. Даже отличный. Вы подлинный мастер давать советы. Спокойной ночи, коллега.

— У нас уже утро.

— А у нас по-прежнему полдень.