не разрешалось старообрядцам держать экзамен даже на прапорщиков запаса и приходилось по этому поводу возбуждать особые ходатайства, тогда как для лиц других религий и совсем не русских наций (французской, немецкой, польской, армянской, грузинской, литовской и др.) был свободный доступ ко всем военным и гражданским чинам, включительно до генеральских и министерских постов.

***

Большинство старообрядцев с благодарностью отнеслись к Указу «Об укреплении начал веротерпимости». Ведь старообрядческая Церковь получила возможность свободно совершать богослужения. В России с 1905 по 1917 год открылись около 1000 храмов, 10 старообрядческих монастырей, была создана многоступенчатая система духовного образования и просвещения, новый стимул получило развитие благотворительности и душевнопопечительских организаций.

Однако были те, в которых смягчение позиции царской власти к старообрядцам не ослабило их ненависти к Дому Романовых, в лице их последнего царствующего представителя – императора Николая II. И это было ошибочным в исторической перспективе развития России начала XX века.

Но тем удивительнее было то, как Синод Русской Православной Церкви отнесся к Февральской революции и свержению самодержавия в России.

Во время Февральской революции Святейший Синод на своём заседании 26 февраля 1917 г. отказался призвать православных мирян не участвовать в беспорядках и демонстрациях. По воспоминаниям товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова становиться ясно, чем объясняется подобная реакции Синода: его председатель, митрополит Киевский Владимир (Богоявленский), был «обижен» «на императора Николая II за перевод с Петроградской на Киевскую кафедру. Синод последовательно проигнорировал просьбы выступить в защиту монархии, поступавшие от Екатеринославского отдела Союза русского народа (22 февраля), от товарища (заместителя) синодального обер-прокурора князя Жевахова (26 февраля), от обер-прокурора Раева Н. П. (27 февраля, с началом вооружённого восстания). Показательно, что Синод ответил на просьбу Раева замечанием, что «неизвестно, откуда идёт измена – сверху или снизу».

5 марта 1917 г. Синод распорядился во всех церквях Петроградской епархии многие лета царствующему дому «отныне не провозглашать».

6 марта Синод «принял к сведению» указы об отречении Николая II и великого князя Михаила Александровича, постановил отслужить во всех церквях империи молебны с провозглашением многие лета «Богохранимой державе Российской и благоверному Временному правительству ея».

7 марта Синод начал именовать дом Романовых «царствовавшим» (в прошедшем времени), упразднив также «царские дни» (празднования дней рождения и тезоименитств царя, царицы, наследника, дней восшествия на престол и коронования).

И наконец, 9 марта Синод окончательно признал Февральскую революцию и Временное правительство, обратившись с посланием «К верным чадам Православной Российской Церкви» (даже именование Церкви изменили). В нем, в частности, говорилось: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на путь новой государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на ея новом пути».

В целом после Февральской революции господствующая церковь увидела возможность избавиться от опеки государства, заменив синодальное устройство на патриаршее. С этой целью в августе 1917 г. в Московском кремле открылся Поместный Собор Российской Православной Церкви. Среди иерархов, священников и мирян были горячие поборники и противники восстановления патриаршества, но вот среди крестьян не было ни одного противника избрания патриарха. Их настроение выразил один из участников Собора: «У нас нет больше царя. Нет отца, которого мы могли бы любить. Синод любить невозможно. А потому нам нужен патриарх. С этим меня и послали».

18 ноября (5 ноября по ст.ст.) 1917 г. состоялось избрание патриарха. После Божественной литургии и молебна в Храме Христа Спасителя старец Зосимовой пустыни Алексий вынул жребий перед иконой Владимирской Божией Матери, перенесенной из расстрелянного Успенского собора Кремля. Жребий выпал на митрополита Московского Тихона (Белавина).

***

Патриаршество восстановилось, когда в стране установилась новая власть. В советской России произошло сближение позиций Русской Православной Церкви и Русской Древлеправославной Церкви. Это во многом было вызвано тем, что обе церкви подверглись гонениям со стороны безбожной власти, а также тем, что большевики попытались внести раскол, как в ряды РПЦ, так и в ряды РДЦ.

1 февраля 1918 г. патриарх Тихон предал анафеме советскую власть. Он выступил с осуждением жестокостей большевиков и призывом к пастве защищать Церковь: «Опомнитесь, безумцы, прекратите ваши кровавые расправы. Ведь то, что творите вы, не только жестокое дело, это – поистине дело сатанинское, за которое подлежите вы огню геенскому в жизни будущей – загробной и страшному проклятию потомства в жизни настоящей – земной. Властию, данною нам от Бога, запрещаем вам приступать к Тайнам Христовым, анафематствуем вас, если только вы носите еще имена христианские и хотя по рождению своему принадлежите к Церкви Православной. Заклинаем и всех вас, верных чад Православной Церкви Христовой, не вступать с таковыми извергами рода человеческого в какие-либо общения…».

Большевиков не устраивал патриарх Тихон и его верные чада, поэтому в недрах ОГПУ возникла идея раскола Церкви. Внутри Русской Православной Церкви в 1922 г. возникло так называемое движение обновленчества, основными группами которого стали «Живая церковь», «Церковное возрождение», «Союз общин древнеапостольской церкви». Обновленцы выступили против контрреволюционной деятельности церковного руководства во главе с патриархом Тихоном, провозгласили своим принципом лояльность по отношению к Советскому государству. Идеологи обновленчества митрополит Введенский и другие проповедовали «коммунистическое христианство». Они ратовали за возвращение к т. н. демократическим порядкам раннего христианства, стремились отождествить коммунизм и христианство. Обновленцы внесли ряд изменений в церковное устройство, культ и быт духовенства (высшее церковное управление, демократизация прихода, женатый епископ, второбрачие духовенства, богослужение на русских языках и др.).

В 20-е – 30-е годы обновленцы захватили много православных храмов. В некоторых епархиях у них было храмов больше, чем у православных. Однако стойкая позиция патриарха Тихона, митрополита Сергия (Страгородского) и других иерархов РПЦ, а также изменение позиции Советского государства к Русской Православной Церкви во время Великой Отечественной войны привели к тому, что это течение прекратило свое существование. Обновленческое духовенство со своими приходами после войны возвратилось в Русскую Православную Церковь.

Подобный эксперимент был проделан и внутри Древлеправославной церкви. В 1923 г. было создано так называемое Новозыбковское согласие (по названию города Новозыбков, Брянской области). Эту общину возглавил Саратовский архиепископ Николай (Позднев), присоединившийся к староверию из обновленчества. В 1929 г. к нему также присоединился «андреевский» единоверческий епископ Иргинский Стефан (Расторгуев). Что их объединяло с обновленцами, так это признание советской власти и сотрудничество с нею.

Первоначально их центр был в Саратове (месте пребывания архиепископа). В 1924 г. он был перенесён в Москву – при Никольском храме на Рогожском кладбище; в 1955 г. в Куйбышев (Самару); в 1963 г. в Новозыбков Брянской области, в 2000 г. центр возвратился обратно в Москву.

Эта структура сохранилась и до наших дней. Она именуется Русская Древлеправославная Церковь (беглопоповское