Вызывает бесконечное изумление тот факт, что российские, советские и польские историки, не задумываясь о степени достоверности этих данных, использовали их в своих работах. Особенно удивительно, что столь крупные исследователи, как А.А. Зимин и А.А. Хорошкевич, в своей совместной книге безо всякой оговорки сообщили читателям заведомо неточную цифру — те самые 57 ООО336. В XIX столетии С.М. Соловьев столь же некритически использовал русские данные о стотысячной армии польского короля337, но ведь тогда был совершенно иной уровень науки…

Прав В.Н. Никулин, выразивший крайнее недоверие подобного рода необдуманному использованию источников338.

По здравому размышлению, следовало бы опираться на польско-литовские источники, когда речь идет об армии вторжения, и на русские, когда определяется численность городского гарнизона. Русские оценки сил Батория и соответственно польские данные о численности защитников Пскова в лучшем случае представляют собой данные разведки, перебежчиков, предателей — но только в лучшем, — а в худшем это всего лишь образец публицистического фантазирования на тему «вражеских полчищ». Однако среди историков, принявших в дискуссии участие, это простое соображение далеко не всегда принималось в расчет.

Что касается русских источников по численности псковского гарнизона, то сведениями они делятся скупо. Мобилизационный разряд 1580 г. предполагал наличие в городе 2500 ратников дворянского ополчения, 2500–2700 стрельцов, 1400 человек артиллерийской обслуги и 500 казаков. Итого порядка 7000 бойцов, не считая горожан, способных защищать стены. Данные польской разведки, а также информация, полученная неприятелем от двух русских дворян, плененных в версте от Пскова, и непосредственно во время боевых столкновений с русскими, показывают: Псков располагал 2500 стрельцов, 500 донских казаков, 1000 конников дворянского ополчения339. Сходство по части казаков и стрельцов — значительное. Что касается орудий и их обслуги, то их количество вряд ли могло существенным образом измениться по сравнению с 1580 г. А вот «недобор» поместной кавалерии объяснить легко: до наших дней дошли документы, сообщающие, что на последнем этапе Ливонской войны количество «нетчиков» (дворян, не являвшихся в войска по требованию воевод) оказалось весьма значительным. Страшным бичом стало дезертирство из действующей армии. Поэтому цифру в 1000 конников надо признать реалистичной, тем более учитывая, что исходит она от самих осажденных.

Вот выдержки из разрядной книги, рисующие печальную картину с набором войск для обороны Пскова: «Память340 Михаилу Ивановичу Внукову. Велел ему государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Руси ехать в Вотцкую пятину341 збирать детей боярских на государеву службу во Псков; а в Вотцкой пятине готов князь Василей князь Иванов сын Почюй Ростовский… А собрав детей боярских по списку… ехать с ними князь Василью Ростовскому на государеву службу во Псков к воеводе ко князю Ондрею Ивановичу Хворостинину тотчас… А самому Михаилу остатись в Вотцкой пятине з достальными детьми боярскими и, сыскивая, бити кнутом и высылать на государеву службу во Псков; а достальных собрав сполна, самому отвести во Псков. А которые дети боярские учнут бегати, и им имать детей их и людей, да где про них скажут, и им тамо посылать, да сыскав тех детей боярских, велено бить кнутом, да и дать их на поруки, а за поруками их выслать на государеву службу во Псков. А которых детей боярских не изъедут и скажут про них, что они бегают же, а живут по иным пятинам, и им посылать в те пятины, где про ково скажут, и велеть им имать да приводить к себе да бить кнутом, а за поруками отвести на государеву службу во Псков. Да идучи им дорогою, беречи тово накрепко, чтобы дети боярские на дороге от них не отставали ни один человек… А хто по списку с ним детей боярских не поедет, и тем быть казненным, а поместья их и з животами342 и с хлебом имать на государя… А не сберет детей боярские Вотцкие пятины всех по списку, на государеву службу во Псков без ослушанья тотчас не отведет, — и Михаилу Внукову и князю Василью Ростовскому быть в великой опале и в смертной казни»343. Вот так. Дворянское ополчение собирают под страхом битья кнутом, смертной казни и последующей конфискации имущества у семьи казненного… а всё равно не могут собрать! Упомянутый выше князь Василий Ростовский докладывает: «…многие дети боярские не слушают, на государеву службу не едут». Ослушников велят не просто «бить кнутом», а «бить кнутом по всем торгам», т. е. прилюдно, — не только причиняя боль, но и бесчестя. А помощника князя В. Ростовского, князя Василия Волховского, за нерадение в сборе ополченцев под Псков приказали оштрафовать на крупную сумму и бросить на несколько дней в тюрьму, а потом отправить в Москву, где, очевидно, будет определена его дальнейшая судьба344. Столь плохо шли дела уже в 1578–1579 гг. К 1581 г. положение ухудшилось…

В ходе осады гарнизону на помощь пробивались извне дополнительные отряды, в частности, группа стрелецкого головы Федора Мясоедова (не менее 300 бойцов), а также еще сотня бойцов Даниила Исленьева и еще небольшой отряд неизвестной численности на двух лодках (польские сведения). По известиям псковской летописи, в город пробился «приказ стрельцов с Никитою Хвостовым»345, — иначе говоря, еще порядка 500 человек. Поляки оценили численность отряда стрелецкого головы Хвостова в 700 бойцов, но они сочли, что во время ночного прорыва большую часть своей группы Хвостов растерял и в городские ворота успела войти лишь сотня Исленьева. Более того, Пиотровский сообщает, что сам Хвостов со слугой оказался в польском плену346, и тут уж поляки вряд ли ошибаются… Всего, таким образом, осажденный город получил 500–800 воинов подмоги.

Таким образом, Псков располагал для обороны как минимум около 4500 стрельцов, казаков и поместной конницы, 1,5 человека артобслуги. Итого около 6000 воинов- профессионалов. Р.Г. Скрынников считал, что дворян в городе все-таки 2500, а не 1000, добавлял к этому числу еще и боевых холопов и получал в итоге порядка 4000 кавалерии347. Однако, хотелось бы повторить: количество дворянского ополчения могло быть гораздо меньше того, на что рассчитывали загодя. Добавление же к «детям боярским» вооруженных слуг (боевых холопов) вообще крайне маловероятно: во-первых, русские пленники, сообщая полякам о 1000 «конников», никак не делили их на дворян и холопов348; во-вторых, данные Н.В. Смирнова четко показывают: уже за несколько лет до «псковского сидения» разоренные поместные хозяйства не позволяли дворянам снаряжать вместе с собою в поход дополнительных людей349. Поэтому боевых холопов в составе дворянского ополчения было, надо полагать, совсем немного.

Итак, боевое ядро защитников города составляло порядка 6000 пеших и конных бойцов.

Сколько взрослых мужчин мог выставить Псков на стены в 1581 г.? Мнения историков расходятся в широчайшем диапазоне. Пишут о 12, 27, 35, даже о 50 тысячах вооруженных псковичей и жителей окрестных земель. Четкое понимание мобилизационных возможностей Пскова весьма затруднено: нет ясного представления о численности населения города. Можно назвать лишь приблизительные, неточные цифры.

Казалось бы, города и земли Московского государства неоднократно подвергались писцовым описаниям.

А качественно выполненная писцовая книга дает весьма подробные и обстоятельные сведения о жителях города, торговле, ремесленных занятиях, церквях и состоянии оборонительных сооружений. Описание ведется подвор- но, вследствие чего легко выявить количество постоянно проживающего населения. Так какая сложность — определить по писцовым книгам численность псковичей?