Heve Майс мельтешил по залу, приторно улыбаясь немногочисленным посетителям (не обращающим, впрочем, на хозяина игрового дома никакого внимания) и тщетно пытаясь скрыть явственно глодавшее его волнение. Любопытно, он уже поговорил со своим «покровителем»? Точнее, человеком, определённым в таковые? Наверняка, но ответа не получил, потому и дёргается, как угорь на раскалённой сковороде. Надеюсь, всё разрешится в скором времени и благополучно для всех актёров этого странного спектакля... Ага, похоже, прямо сейчас!

Они вошли в зал всё в том же порядке. Первой — блондинка, увлечённо посасывающая леденец: полупрозрачного сахарного зверька неизвестной породы, подкрашенного ягодным соком и усаженного на тонкую деревянную палочку. Но словно в пику легкомысленному поведению малолетнего ребёнка, одета на сей раз предельно церемонно и строго. Ни голых плеч, ни дорогих украшений, даже кудрявые волосы приглажены так, что кажутся почти выпрямившимися.

Чернявый весельчак застегнут на все пуговицы, карие глаза, противореча блуждающей по губам улыбке, смотрят серьёзно, может быть, чуть напряжённо, словно их обладатель решает важную для себя задачу.

Тщедушный рыжик где-то оставил свой плед, открывая любопытствующим взглядам костюм, плотно облегающий тонкую фигуру и подчёркивающий каждое движение. Очень неприятно подчёркивающий: если скрытые клетчатой шерстью они выглядели судорожными, то теперь становится совершенно ясна предельно точная завершённость каждого — от шага до, казалось бы, случайного взмаха руки.

Участники карнавала сбросили маски? Впрочем, моё мнение о каждом из них изменилось не существенно. Опасность Слата чувствовалась и ранее, внушительность Миллин — тоже, исключение составил лишь Вехан, но, пожалуй, в его вчерашней весёлости тень серьёзности всё же присутствовала. Точно! Он же каждым своим шутливым выпадом проверял крепость обороны своих противников (или напарников?) по игре... Что ж, можно успокоиться: все советы, высказанные хозяину «Перевала», остаются в силе. Вот только вопрос, насколько успешно он ими распорядился? Каким внял, а какие оставил без внимания?

Майс, заметив явление дорогих гостей, на вдох застыл неподвижной статуей, лишь черты лица кривились и текли, судорожно выбирая, какое выражение принять, потом подскочил к вновь прибывшим гостям:

— Счастлив снова видеть вас, heve и hevary! Прошу, располагайтесь со всеми возможными удобствами!

Воодушевление не произвело впечатления на троицу: из всех только Вехан скользнул рассеянным взглядом по лицу хозяина, а прочие словно ничего не слышали. Заняв всё те же места (Слат вновь выказал любезность, подвигая стул блондинке), игроки молча уставились в центр стола — на одинокий стаканчик для костей. И когда уже начало казаться: молчание продлится вечно, Миллин коротко кивнула, вздёрнула подбородок и произнесла:

— Пора.

Тщедушный Слат согласно склонил голову набок, а вот Вехан... Предпочёл не торопить события и вместо ответа сцепил пальцы рук в замок, откинувшись на спинку кресла.

Блондинка взмахнула ресницами:

— Есть возражения?

— Увы.

Короткое слово прозвучало на редкость угрожающе, но, как ни странно, заставило собеседников оживиться: рыжий подобрался, как кошка, готовящаяся к прыжку, а в глазах женщины вспыхнули искры интереса.

— Поделишься?

Это спросил Слат, глухо и резко, как ударил.

— Непременно, но прежде... Зачем все мы прибыли сюда?

Судя по интонации, вопрос не требовал ответа, что поняли все присутствующие, и после небольшой паузы Вехан продолжил:

— Каждый год в канун Зимника мы подводим итоги и бросаем жребий, отдавая свою судьбу в руки случая. Так заведено нашими предками, мы свято следуем традициям, и возьмём с наших наследников клятву не преступать старых обычаев. Однако... Сегодня я узнал: ничего случайного нет даже в нашей игре.

— Поясни, — потребовала блондинка.

— Я узнал... из источника, никогда прежде не уличённого во лжи, что каждый бросок костей, совершенный нами, легко предсказать, тем самым, определив победителя ещё до начала игры.

— Невозможно, — процедил сквозь зубы Слат.

Вехан усмехнулся:

— Я тоже не сразу поверил, но... Вспомнив, как заканчивались партии в прошлые три года, пожалуй, соглашусь: всё было предопределено.

Миллин вынула изо рта леденец и ехидно осведомилась:

— Вот как? И кто же, по словам твоего... источника, одержит победу сегодня?

Чернявый вздохнул, но ответил:

— Не ты.

Женщина не разозлилась, скорее, стала ещё заинтересованнее:

— Как в этом можно быть уверенным?

— Не знаю. Но изо всех нас самые большие шансы на победу у меня.

Слат фыркнул:

— То-то ты в прошлом году проиграл в первой же партии! Похоже, твой источник что-то напутал.

— Я не буду касаться всех подробностей, — осторожно заметил Вехан, — но вспоминая свои действия... Понял, в чём была причина моего проигрыша. И это только подтвердило опасения.

— К чему ты клонишь? — Нетерпеливо подался вперёд Слат.

— Я мог бы утаить полученные сведения от вас обоих, но это было бы...

— Нечестно? — Улыбнулась блондинка.

— Опасно? — Предложил свой вариант рыжий.

— Глупо, — подытожил чернявый. — Нам следует объединиться перед возникшей угрозой, а не пытаться съесть друг друга. Правила игры неизменны, но когда уйдём мы, наши преемники тоже окажутся перед соблазном заранее знать исход дела. И если кто-то из них не справится с собой, прольются реки крови, а то, что строили наши прадеды, рассыплется прахом. Вы желаете своим потомкам такого будущего?

Снова повисло молчание. Долгая минута, в течение которой меня посетила всего одна мысль, но весьма отчётливая: если троица не растопчет Майса, сделаю это лично. Он что, не научился за всю прожитую жизнь вести переговоры? Уж выбрал, совершенно точно, не того человека! Хотя... Изо всех троих именно кажущийся беспечным Вехан — самый основательный и рассудительный. А стало быть, выбор был удачен. Но только не для хозяина «Перевала».

— Предлагаешь отменить игру? — Спросила блондинка.

— Нет. Мы сыграем. Как обычно, только... Пригласим ещё одного игрока.

— Кого же?

Вместо ответа Вехан взглянул на heve Майса. Тот сглотнул и мелко затряс губами, но не смог выдавить из себя ни одного слова, подтверждающего согласие или означающего отказ. Впрочем, судя по твёрдости взгляда карих глаз, отказа не предусматривалось.

Миллин задумчиво погладила пальцами сукно стола.

— Введём в игру заведение? Почему бы и нет... Только что будет поставлено на кон?

— С нашей стороны те же самые ставки. А с другой... Скажем, вон та красавица. Ничего не имеете против, дражайший?