— Ну вот. Вы зайдете к Максуэллу Питеру Беллу и скажете ему, что у вас есть доказательства, что он прячет на Кладбище контрабандные артефакты, и что…

— Но контрабанда артефактами не преследуется.

— К сожалению, вы правы. Однако представьте себе, какое пятно будет посажено на безупречную репутацию «Матери-Земли!» Речь идет не просто о непорядочности чиновников, а о нечистоплотности фирмы как таковой. Сокровища вместо покойников — это вам не шутка. От подобного удара они вряд ли оправятся.

— Пожалуй, — нехотя признал я.

— Вы объясните ему, причем убедитесь, что он понял вас как надо, что вы, быть может, воздержитесь от обнародования фактов, если он согласится выполнить следующие условия.

И О'Гилликадди Принялся загибать пальцы.

— Кладбище передает олденскому университету все имеющиеся у него артефакты, не утаив ни единого из них, и обязуется в дальнейшем не заниматься контрабандой. Кладбище осуществляет доставку артефактов на Олден и открывает регулярное пассажирское сообщение с Землей, устанавливая цены на билеты в соответствии с принятыми на других галактических линиях расценками и обеспечивая сравнительно недорогое проживание туристам и паломникам, которые пожелают посетить Землю. Кладбище основывает и обязуется поддерживать в порядке музей для хранения коллекции артефактов историка Ронекса с планеты Абернакс, каковую коллекцию он собирал в течение многих веков. Кладбище…

— Душелюб, — проговорила Синтия.

— Душелюб, — подтвердил О'Гилликадди, — Продолжая перечень…

— Мне вот что не дает покоя, — перебила Синтия. — Почему волк сначала гнался за нами, а потом…

— Потому, — ответил О'Гилликадди, — что волк — один из роботов Душелюба, которого тому удалось внедрить в кладбищенскую стаю. По совести говоря, Душелюб приложил руку ко всему, что происходило на Земле. Вы позволите мне продолжить?

— Пожалуйста, пожалуйста, — отозвалась Синтия. О'Гилликадди вернулся к загибанию пальцев.

— Кладбище финансирует исследовательскую программу и изыскивает материалы, необходимые для создания надежной системы темпоральных перемещений. Кладбище также финансирует другую программу по разработке метода переселения человеческой сущности в роботический мозг; первыми переселению подвергнутся обитатели Земли, известные под именем теней…

— Вот как вы… — заметила Синтия.

— Вот как я приобрел свой нынешний вид. Но пойдем дальше. Кладбище соглашается на создание галактической контрольной комиссии, которая не только будет следить за соблюдением условий данного договора, но и получит право проверять отчетность Кладбища и, при необходимости, вмешиваться в его деятельность.

Он кончил.

— Все? — спросил я.

— Вроде бы да, — ответил он. — Вроде бы мы ничего не забыли.

— Надеюсь, — сказал я. — Дело за малым: добиться согласия Кладбища.

— Я думаю, они согласятся, — сказал О'Гилликадди. — Вы же тут, не правда ли? И я тут, и музей, и темпоральный селектор ожидает вас.

— Вы позаботились обо всем, — в голосе Синтии слышались презрение и гнев. — И забыли только о композиции Флетчера! Как вы могли о ней забыть? Ведь если бы не его мечта, ничего бы не случилось! Вы и представить себе не можете, как он ждал…

— Я предвидел ваш вопрос, — сообщил О'Гилликадди. — Если вы ничего не имеете против того, чтобы пройти в просмотровый зал…

— Вы хотите сказать…

— Да-да. Вы с Бронко поработали на славу, мистер Карсон. Вы создали шедевр, который пережил века.

Я смущенно покрутил головой.

— Что с вами, мистер Карсон? — встревожился О'Гилликадди. — Разве вы не рады?

— Да как вы можете такое ему предлагать? — вскричала Синтия; в глазах ее сверкали слезы. — Вы же все испортите! Неужели вы хотите, чтобы он увидел, услышал и почувствовал то, чего еще не успел создать? Зачем, зачем вы ему сказали? Теперь он все время будет помнить о том, что должен сочинить шедевр! Он же об этом и не думал, он надеялся, что у него получится не хуже, чем у других, и все, а вы… Я взял ее за руку.

— Не переживай так, — проговорил я. — Забыть я, конечно, не забуду, но со мной будет Бронко. Он не даст мне бездельничать.

— Ну что ж, — заметил О'Гилликадди поднимаясь, — прежде, чем вы вернетесь в свое время, вас хотели бы повидать ваши друзья.

Карикатурно покачиваясь, он вышел из комнаты. Следом за ним мы миновали коридор и пересекли фойе.

Они дожидались нас, выстроившись в ряд перед крыльцом, все пятеро — боевые машины, Элмер, Бронко и волк. В неловком молчании мы глядели на них, а они — на нас.

— Мы будем ждать вас там, — подал наконец голос Элмер. — Мы все будем ждать вас там.

— Что касается боевых машин, мы сами просили их встретить нас, — сказала Синтия. — Однако вы…

— Нас привел волк, — перебил Бронко.

— Волк? — удивился я. — Как это ему удалось? Вы расправились с двумя его товарищами, а его, значит, не тронули?

— Он хитер, как лиса, — ответил Бронко. — Он начал играть с нами. То вертелся вокруг, то падал на спину и болтал лапами в воздухе, то скалил зубы. Мы решили, что он добивается того, чтобы мы пошли за ним. Он был так настойчив!

Волк оскалил зубы.

— Пора, — сказал О'Гилликадди. — Нам хотелось лишь, чтобы вы убедились, что они будут ждать вас.

Он повел нас обратно в дом.

— Для тебя скоро все кончится, — обратился я к Синтии. — Ты вернешься на Олден и обрадуешь Торни…

— Я не собираюсь возвращаться, — отрезала она.

— То есть как?

— Разве вам с Бронко не требуется подмастерье?

— Пожалуй, требуется, — кивнул я.

— Флетч, ты помнишь свои слова, сказанные там, в прошлом? Ты обещал полюбить меня. Так вот, я заставлю тебя сдержать обещание.

Я сжал ее ладонь. Заставлять меня было не за чем.