— С моей точки зрения, это гораздо больше, чем ты стоишь. — Он махнул аскари, и они рывком вывели девушку из комнаты. В прихожей один из них подобрал кусочек желтого невольничьего шелка, в котором девушка прислуживала в таверне, и привязал его к ее ошейнику. В дверях она на мгновение задержалась, пытаясь поймать мой взгляд, но один из аскари толкнул ее в спину, и она вылетела на улицу.

Я поднялся из-за стола.

— Увидимся завтра вечером, как и договаривались, — сказал я.

— Принеси фальшивое кольцо и бумаги, — напомнил Шаба.

— А ты не забудь принести настоящее, — сказал я.

— Кольцо будет при мне, — пообещал Шаба. В последнем я нисколько не сомневался.

Мсалити тоже готовился к уходу. Он на моих глазах превращался в нищего по имени Кунгуни — уже успел засунуть под одежду тряпичный горб и теперь прилаживал перед зеркалом на щеку шрам.

— Что вы будете делать с этой рабыней? — спросил я, показывая на стоящую на коленях блондинку.

— Теперь она нам не нужна, — ответил он.

— Сколько ты отдал за нее Учафу? — спросил я.

— Пять серебряных тарсков, — вздохнул Мсалити.

— Я дам тебе шесть.

— Она очень горячая, — прищелкнул языком Мсалити.

— Ты уже подвергал ее испытанию изнасилованием?

— Нет, только прикосновением рук господина.

— Это надежный тест, — сказал я.

— Я согласен взять за нее шесть серебряных тарсков, если ты, конечно, не шутишь, — произнес Мсалити.

Я дал ему шесть серебряных тарсков, и девушка стала моей. Вообще-то они могли отдать ее мне и даром. Видно, Мсалити очень хотелось вернуть свои деньги. Я его понимаю. Это слишком суровый и деловой человек, чтобы разбрасываться такими суммами. Мое предложение его явно обрадовало. Он понимал, что так дорого он ее все равно не продаст.

В очередной раз превратившись в нищего, Мсалити снял с девушки кандалы, ошейник и веревку, которой она была привязана к кольцу в стене. Потом толкнул ее в мою сторону.

Глаза девушки были по-прежнему завязаны, и она растерянно вытянула перед собой руки.

— Теперь я твой хозяин, — сказал я.

— Хорошо, господин, — ответила девушка и попыталась снять повязку.

— Не надо! — строго сказал я.

— Хорошо, господин. — Она опустила голову, но я видел, что губы ее дрожали.

— Повязку можешь оставить себе, — улыбнулся Мсалити. — Сними ее, когда уйдете подальше отсюда.

— Запомни, — сказал я, обращаясь к рабыне, — ты не имеешь права прикасаться к повязке без моего разрешения.

— Да, господин, — ответила она уже спокойнее.

— До завтра, — кивнул мне Мсалити.

— До завтра, — ответил я. Он ушел.

— Вот мы и остались одни, — сказал я Шабе. Девушка в счет не шла. Она была обыкновенной рабыней.

— Да, — сказал Шаба, поднимаясь из-за стола. Я оценил дистанцию.

— Кто ты на самом деле? — спросил он.

— Полагаю, — сказал я, — кольцо и сейчас при тебе. Ты бы не стал оставлять его без присмотра.

— Ты проницательный человек, — усмехнулся Шаба и поднял левую руку. На указательном пальце красовалось кольцо из клыка. Ногтем большого пальца он нажал на потайную пружинку, и крышка сдвинулась в сторону.

— Канда? — спросил я.

— Да.

— Чтобы от нее была польза, ты должен меня ударить этим кольцом, — заметил я.

— Достаточно будет одной царапины.

— Время от времени люди идут на риск, — сказал я.

— Мне приходится делать это слишком часто, — откликнулся он, сунул руку в карман и в следующее мгновение замерцал и исчез из виду.

— Завтра, — сказал я, — я принесу фальшивое кольцо и бумаги.

— Отлично. Думаю, теперь мы хорошо понимаем друг друга.

— Да.

— Приятно иметь дело с честными людьми, — произнес он.

— Я испытываю по отношению к тебе такие же чувства, — сказал я.

Затем взял рабыню за руку и вышел из дома.

— Да ты не бойся, — сказал я Пембе. — Это было временное расстройство здоровья. Руки его тряслись.

— Ну, посмотри на меня. Видишь, никакой чумы нет.

— Кожа у тебя действительно чистая, — удивленно произнес хозяин таверны. — И глаза тоже.

— Ну конечно!

— И чувствуешь ты себя хорошо? — неуверенно спросил он.

— Отлично себя чувствую, — рассмеялся я.

— Добро пожаловать в «Золотой кайлуак», — облегченно проговорил Пембе.

— Я отлучусь на мгновение, — произнес я и отошел от стойки. Я вернулся к стене, возле которой оставил свою рабыню, и приказал ей опуститься на колени, взяться руками за щиколотки и лечь на спину.

— Не смей менять позу, пока не разрешу.

— Господин? — обратилась ко мне рабыня.

— Говори.

— Скажи, кто ты? Кто мой хозяин?

— Прикуси язык, — велел я.

— Хорошо, господин.

Я вернулся к стойке.

— У тебя есть белая рабыня? Варварка? — спросил я хозяина.

— Да, — ответил он. — Приобрел ее сегодня за четыре тарска. Еще ни разу не выпускал. Я швырнул ему медный тарск.

— Паги и рабыню.

— Ты знаешь аскари Мсалити?

— Успел познакомиться, — ответил я. Пембе обернулся к своему помощнику.

— Приведи новую рабыню! Отлично! — добавил он, потирая руки. — На девчонку уже поступил заказ.

Помощник хозяина вытолкал из-за занавески обнаженную девушку. Теперь на ней не было даже клочка невольничьего шелка.

— Думаю, ты скоро вернешь свои четыре тарска.

— Не забывай, что пага тоже чего-то стоит, — проворчал хозяин.

— Это верно, — согласился я.

— Она у нас новенькая. Если что не так, ты мне скажи. Я прикажу ее выпороть. Деньги тебе сразу же вернут.

— Отлично, — произнес я. — Я буду вон за тем столом. — Я показал на столик в дальнем конце таверны, недалеко от задрапированного красным шелком алькова.

— Хорошо, господин, — поклонился Пембе.

Я решил не возвращаться сразу домой. Если за мной установили слежку, пусть помучаются. К Пембе я пришел, естественно, только ради его новой рабыни. Прислуживая мне, Шабе и Мсалити, девчонка меня возбудила. Тогда она думала, что изображает из себя рабыню в таверне. Я ее захотел. Теперь я ее получу. Кстати, и для нее лучше, если я буду у нее первым. Как-никак я лучше других на Горе разбираюсь в проблемах девушек с Земли.