не укрепила государство. Напротив, страна словно расползалась на куски. Соседняя Корея уже была японской колонией, и с ее территории императорская армия пыталась захватить Китай.

Реставрация Мэйдзи объединила расколотую феодальную Японию и превратила в технократическое имперское государство с сильной военной машиной.

Первая японо-китайская война разразилась еще осенью 1894 года. Тогда японцам понадобилось всего полтора месяца, чтобы одержать победу. Китайское правительство вынуждено было подписать унизительный договор, выплатить японцам большую контрибуцию и пойти на территориальные уступки.

Первая мировая война оказалась крайне выгодной для Японии, оставшейся в стороне от главных битв, — воюющие державы покупали японскую сталь и текстиль. Зато окончание войны привело к тяжелому экономическому кризису. Из-за мировой депрессии упал спрос на японские товары. Заводы, работавшие на войну, закрылись.

Западные компании охотнее инвестировали деньги в Китай, а китайцы, в свою очередь, бойкотировали японские товары. В Токио решили, что это заговор — против японцев объединился весь мир. А население Японии всего за полвека увеличилось вдвое. Примитивное сельское хозяйство не могло прокормить страну. Идея территориальных приобретений становилась все популярнее в Токио. Китай оказался очевидной целью — огромная и плохо управляемая территория.

Столкнулись две системы. Япония делала ставку на армию. Китай предпочитал дипломатию и торговлю. В японском пантеоне — самураи и полководцы, в китайском — поэты и философы.

Японские стратеги думали о том, как выиграть битву, китайские — как одержать победу без войны. Мастерство состояло не в том, чтобы одержать победу на поле боя, а в умении предотвратить формирование коалиции врагов. Разделять их, натравливать друг на друга, не давать сплотиться в союзе против Китая.

Китайцы крайне прагматичны. Подкуп, умиротворение… Надо сказать, методы не меняются век от века. Нет другой страны, руководители которой, как в Китае, руководствовались бы стратегическими концепциями тысячелетней давности.

История научила китайцев тому, что не всякая проблема имеет решение. Вокруг так много врагов, что добиться полной безопасности немыслимо, поэтому надобно неустанно трудиться на благо родины. Но нет смысла завоевывать внешний мир. Земля обетованная — это Китай, китайцы уже нашли свое место на земле. Даже во времена Мао Цзэдуна революционные лозунги относились лишь к внутренним делам. Китайские лидеры понимали, что не располагают силами и средствами для изменения мирового порядка. Все сводилось к традиционной политике манипулирования иностранцами-варварами.

Китайская дипломатия искусно маскировала государственную слабость.

Древний мудрец писал:

«Император не управляет варварами. Тот, кто придет к нему, не будет отвергнут. Тот, кто уйдет, не будет преследоваться».

В Древний Китай иностранные послы прибывали не ради налаживания двусторонних отношений, а для того, чтобы прикоснуться к великой цивилизации. Считалось, что соседи процветают благодаря знакомству с культурой Китая.

Вершина китайского прагматизма — отношение к победителю. Когда иностранная династия брала верх в битве, китайская бюрократия предлагала свои услуги: Китай настолько огромен, что никто не справится с управлением. Постепенно завоеватели китаизировались. С японцами так не получилось.

Между Москвой и Вашингтоном

Китай просил о военной помощи и Советский Союз, и Соединенные Штаты. Но связываться с японцами никто не желал. Американские дипломаты называли Японию «бешеной собакой, сорвавшейся с цепи».

Советский Союз признал созданное японцами Маньчжоу-Го де-факто и разрешил марионеточному государству открыть консульства в Чите и Благовещенске. Маньчжоу-Го, то есть японцам, продали Китайско-Восточную железную дорогу, которую японцы использовали для переброски своих войск.

Китайцы обиделись, считая такой шаг недружественным. Но китайским политикам в Москве не доверяли. Нарком обороны СССР Климент Ефремович Ворошилов откровенно выразил эти настроения в письме своему заместителю Яну Борисовичу Гамарнику: «Япошки — и мерзавцы, и наглые ловкачи. Китаёзы — идиоты и болваны».

Советские руководители разрывались между гоминьданом и китайской компартией. Ладить хотели и с правительством как реальной властью, и с товарищами-коммунистами.

В ночь на 12 декабря 1936 года китайский маршал Чжан Сюэлян, связанный с коммунистами, арестовал Чан Кайши и потребовал от него создать единый фронт с компартией и вместе действовать против Японии.

Сталин велел добиваться «мирного решения конфликта» и тем самым спас жизнь Чан Кайши. Эта история убедила Чан Кайши в искренности Советского Союза. И он тогда пошел на примирение с коммунистами. А маршала Чжана посадил под домашний арест. И тот сидел пятьдесят лет, что не помешало ему прожить сто один год.

В июле 1937 года японские войска развернули большое наступление, намереваясь полностью оккупировать Китай. Мао Цзэдун получил из Москвы указание признать центральное правительство и даже передать под командование Чан Кайши Красную армию — во имя совместной борьбы против Японии. В сентябре 1937 года коммунистическая партия Китая и центральное правительство подписали соглашение о совместных действиях против оккупантов. Но даже сообща они с трудом противостояли наступавшей японской армии.

Чан Кайши рассчитывал, что его спасение — в огромных просторах Китая: японцам просто не по силам оккупировать всю страну. Но японцы взяли Пекин. Под Шанхаем разбили семьдесят три из ста восьмидесяти китайских дивизий.

26 ноября 1937 года Чан Кайши отправил Сталину телеграмму с просьбой перебросить на территорию Китая части Красной армии для совместной борьбы против японцев. Отправлять свои войска и вступать в прямое военное столкновение с японцами Сталин не хотел. Но ему важно было не допустить капитуляции Китая, помочь Чан Кайши продолжить сопротивление, чтобы у японцев руки были связаны.

Сталин сказал, что вступление Советского Союза в войну с Японией невозможно, но он поможет оружием, а также займется подготовкой китайских летчиков и танкистов. Сталин выделил Китаю кредиты на льготных условиях, оружие и боевую технику. С октября 1937 по сентябрь 1939 года Советский Союз поставил Китаю около тысячи самолетов, восемьдесят танков, тысячу триста орудий, свыше четырнадцати тысяч пулеметов, пятьдесят тысяч винтовок, боеприпасы и снаряжение в больших количествах.

Это даже больше, чем получила республиканская Испания, которую Москва всячески поддерживала. Военные грузы везли автотранспортом по дороге, которую специально для этого проложили через Синьцзянь. Там же, в Синьцзяне, советские техники собирали истребители и другую боевую технику для китайской армии.

На стороне китайцев сражались две тысячи советских летчиков. 18 февраля 1938 года первая группа пилотов вступила в бой в китайском небе. В воздушной схватке над Уханем они сбили двенадцать японских самолетов. Советские летчики защищали от налетов крупные китайские города. Двести одиннадцать человек погибли в бою или умерли от ран.

Потеряв Нанкин, Чан Кайши перенес столицу в Ухань. Потом в Чунцин. В 1940 году война приобрела особенно жестокий характер. Но мир был занят боевыми действиями в Европе, где нацистская Германия сокрушала своих соседей на Западе. Мало кто заметил, что японцы безжалостно бомбили