Реагируя на попытку государства блокировать осуждение преступлений франкистов в испанском суде, правозащитники решили действовать при помощи международных юридических механизмов. В 2010 году несколько испанских и аргентинских правозащитных организаций, в том числе легендарные «Матери площади Мая», вместе с лауреатом Нобелевской премии мира Адольфо Пересом Эскивелем подали иск в суд Буэнос-Айреса с требованием расследовать преступления режима Франко против человечности. На эту категорию преступлений распространяется правило универсальной юрисдикции: они могут расследоваться безотносительно к месту их совершения.

Аргентина несколько раз обращалась к Испании с требованием выдачи причастных к массовым расстрелам, но Испания все время отвечала отказом. Дело сдвинулось с мертвой точки, когда в 2013 году к иску присоединилась Асенсьон Мендьета, специально для этого отправившаяся в Аргентину (в самолете она отметила свое 88-летие). В 2016 году в рамках расследования по иску Асенсьон суд Мадрида постановил эксгумировать останки Тимотео Мендьеты. Останки были идентифицированы со второй попытки, и в июле 2017 года 91-летняя Асенсьон смогла наконец должным образом похоронить своего отца.

Этот случай стал важнейшим прецедентом. В процессе поиска захоронения Тимотео Мендьеты были идентифицированы останки еще нескольких человек. Теперь перед глазами у их родных и тысяч им подобных есть обнадеживающий пример. Истории Асеньсьон и других потомков репрессированных в годы Гражданской войны посвящен документальный фильм Амульдена Караседо и Роберта Бахара «Молчание других», получивший спецприз на Берлинском кинофестивале в 2018 году.

x x x

Настойчивость Асенсьон в отстаивании справедливости по отношению к своему отцу — пример, работающий и в масштабах всей Испании. В мае 2017 года парламент, большинство в котором составляла левая оппозиция, проголосовал за резолюцию (не имевшую, впрочем, обязательной силы), призывающую вынести останки Франко из базилики в Долине павших. Летом 2018 года возглавляемая премьером Мариано Рахоем Народная партия оказалась замешана в коррупционном скандале. Рахой и его правительство, фактически блокировавшее выполнение Закона об исторической памяти, вынуждены были уйти в отставку. Одним из первых решений нового правительства во главе с молодым премьером-социалистом Педро Санчесом стали поправки в Закон об исторической памяти, согласно которым останки Франко должны быть эксгумированы и перезахоронены в любом другом месте по усмотрению семьи. Испанский премьер заявил:

24 октября 2019 года в присутствии министра юстиции Испании, католического духовенства и потомков Франко останки диктатора были перенесены из Долины павших и захоронены на кладбище Эль-Пардо под Мадридом.

Однако вопросов по-прежнему больше, чем ответов. Даже перестав быть местом упокоения Франко, мемориал в Долине павших остается памятником торжеству диктатуры и ее благословению со стороны церкви. Те, кто участвовал в преступлениях режима Франко — например, обвиняемый в пытках заключенных бывший инспектор мадридской полиции Антонио Пачеко по прозвищу Билли-малыш, — по-прежнему на свободе. Испанское общество все еще разделено в отношении к франкистскому прошлому.

24 июня 1995 года на центральном стадионе Йоханнесбурга проходил финальный матч чемпионата мира по регби. Но в историю этот день вписала не победа «Спрингбоков», южноафриканской сборной, над объективно более сильными новозеландцами, а появление на стадионе избранного год назад на пост президента Нельсона Манделы, облаченного в зеленую форму национальной команды. Регби традиционно был в ЮАР спортом белой элиты — не менее важной частью их самоидентификации, чем принадлежность к Голландской реформатской церкви. В болезненно разделенной по расовому принципу стране эта игра вызывала раздражение черного большинства. На международных чемпионатах небольшой сектор для черных был всегда полон, они считали своим долгом прийти и поболеть за команду противника.

Но в этот день, увидев на стадионе Манделу, одетого в форму «Спрингбоков», весь белый стадион (черные составляли только одну тысячу из 63 тысяч) встал, скандируя «Нельсон! Нельсон!» и «Мадиба! Мадиба!» (клановое, «черное» имя Манделы). Когда после игры капитана сборной Франсуа Пиенара спросили, каково это — ощущать поддержку 63 000 человек, он сказал: «Сегодня мы почувствовали поддержку не 64 тысяч, а 42 миллионов человек», имея в виду все население страны, а не только белое меньшинство. Вручая ему кубок, Мандела сказал: «Спасибо вам большое за то, что вы сделали для нашей страны!» Пиенар ответил: «Господин президент, это ничто по сравнению с тем, что вы сделали для нашей страны». Архиепископ Десмонд Туту, «крестный отец» южноафриканского примирения, назвал произошедшее в этот день «разворотом страны»: «Это было невероятное превращение. Что-то исключительное. Мы словно бы услышали: да, стать единой нацией действительно возможно».

Ил. 21. Нельсон Мандела вручает Франсуа Пиенару кубок чемпионов мира по регби, 1995 год

Удалось ли реализовать эту возможность, до сих пор не вполне очевидно. Но южноафриканская модель — интереснейшая и очень достойная попытка, важная сразу по нескольким причинам. Прежде всего — это пример предельно разделенного общества, сумевшего запустить внутри себя процесс примирения. Сделано это было благодаря довольно своеобразному применению инструментов правосудия переходного периода. Главным механизмом объединения общества в ЮАР стали правда и попытка простить преступления прошлого.

Корни апартеида

Идеология расовой сегрегации — важная составляющая африканерского (африканерами называют себя живущие в ЮАР потомки колонистов немецкого, голландского и французского происхождения) национализма. Она намного старше и апартеида, и самой Южно-Африканской Республики. Эта идеология сформировалась в первую очередь под влиянием не антинегритянских, а антибританских настроений. Она была неотделима от движения потомков европейских эмигрантов к независимости[190]. Эти идеи сложились в политико-религиозную систему в XIX веке, в период острого конфликта с Британией, спровоцировавшего сначала массовый исход буров из подчиненной Британией Капской колонии на восток, получивший название Великого трека (Great Track) (переселение потомков голландских колонистов [буров] в центральные районы Южной Африки в 1835–1845 годах, приведшее к созданию Южно-Африканской Республики [Трансвааля] и Оранжевого Свободного Государства), а потом англо-бурские войны (военные конфликты на юге Африки между Британской империей и различными бурскими республиками в 1880–1881 и 1899–1902 годах, закончившиеся поражением буров). Для кальвинизма африканеров было характерно считать себя избранным народом, обетованной землей для которого является Южная Африка, и трактовать собственную историю в духе истории библейской — видя в Великом треке подобие Исхода, в битве на Кровавой реке (столкновение между вооруженными отрядами буров и зулусов в ходе Великого трека 16 декабря 1838 года) подобие битв евреев с филистимлянами, а в Англо-бурских войнах — с римлянами.