Послышался звон, словно кристалл бился на ветру о кристалл. Нет, это была музыка, полная радости, и Келси с восторгом слушала ее. Но постепенно музыка становилась все серьезнее. Над маленьким миром пронеслись тени. Там и тут на месте света появлялась тьма, она все больше сгущалась. И наконец треть маленького мира оказалась в тени. А хрустальная музыка становилась все более и более суровой и мрачной.

Келси обнаружила, что вытянула перед собой руки, словно желая стереть ближайшие тени, снова пробудить ослепительный свет. И поняла, что больше не отличает свой камень от камня Виттл, они соединились и образовали шар, сражающийся с тенями, выбрасывая во все стороны пучки лучей света. Вскоре этот свет полностью освободил от теней второй миниатюрный мир — тогда и в первом тьма уменьшилась, хотя Келси видела, что там тени попрежнему пытаются захватить пространство.

Келси стояла на коленях, и из уст ее полились слова, которые могли бы быть заклинанием или песней. И мелодия эта совладала со звоном кристаллов:

От Света ко Тьме,

От Тьмы к Свету,

После дня наступает ночь,

Но после ночи снова приходит утро,

И вопреки страхам просыпается надежда!

Келси видела, как Виттл вытянула вперед руки, пытаясь вернуть свой камень, но тот не возвращался. Слезы, которые девушка никак не ожидала увидеть на лице колдуньи, покатились из ее глаз и смочили серое одеяние.

Келси тоже ощущала потерю, такую горькую, что затмилось все великолепие увиденного зрелища. Пение ее сменилось всхлипыванием. Однако она не протянула руки к тому, чего никогда не хотела, хотя это и стало здесь частью ее самой.

Тем временем поле битвы между Светом и Тьмой очертилось более четко, одна часть мира внизу оказалась отрезанной от другой. Темные участки становились все темнее. Но камни, которые образовали солнце этого мира, продолжали вращаться. И там, где падали их искры, Тьма отступала. Но хотя они продолжали вращаться, деревни пустели и превращались в руины, изменялась сама форма некогда цветущей страны. Горы танцевали под звуки музыки кристаллов, они трансформировались и меняли свои очертания. И только кое-где, чистый и яркий, удерживался свет.

Келси понимала, что видит, как решается судьба мира. Но людей она не видела — только циклическое усиление и ослабление света от камней. И чем быстрее вращались камни, тем ярче становился их свет.

Келси приободрилась, увидев, как отступила одна тень, а другая разбилась на части, с которыми будет легче справиться.

А потом…

С противоположного края пропасти от колонн пронесся яростный красный луч и ударил во вращающиеся камни. Их ясный блеск затуманился: белое и золотое стало красным и темным. Тени на поверхности мира приободрились, собрались, распространились, поглощая все больше и больше поверхности. Келси закричала: она поняла, что теряет свой камень и открывает дорогу Тьме, которая тут же жадно ухватится за предоставившуюся возможность.

Она опасно склонилась над миниатюрным миром и попыталась дотянуться до своего камня или хотя бы до конца летящей цепи. Но не смогла. И тут девушка услышала крик Виттл и увидела, как колдунья упала на краю провала, свесив одну руку вниз, к горам.

— Ко мне! — крикнула ли это Келси или послала призыв сознанием? Как и раньше, она всю свою силу направила во вращающиеся камни. Камень не принадлежит ей, как никогда не принадлежал по праву, но он служил ей раньше, и она не хотела, чтобы он исчез во тьме и поражении.

Девушка устремила к нему свою мысль, всю свою волю. Ведь она видела, как вращение камня несло в мир свет и радость, и решила сохранить в сознании эту картину, что бы ни произошло. Он должен вращаться, потому что если остановится, вся его сила перейдет ко Тьме, и Тьма стократно усилится от такого пиршества. Девушка направляла волю… посылала ее…

На плечо ей легла рука, и она ощутила прилив новых сил. Девушка почти ничего не видела, напряженно следя за вращением, и только потом она поняла, что это Йонан встал между ней и колдуньей, положив правую руку ей на плечо, а левую — на плечо Виттл. От него исходили волны энергии, Келси улавливала и концентрировала ее — а затем пересылала к камню! Но какая-то маленькая и далекая ее частичка при этом удивлялась: что она делает и откуда знает, что нужно делать?

Гневный красный луч все больше и больше поглощал ясный свет камней. Рука с ее плеча внезапно исчезла, связь разорвалась, поток энергии прекратился. Обернувшись, Келси увидела, как Йонан побежал, огибая провал, — он направлялся к источнику красного луча. Музыкальный звон кристаллов, начавшийся со встречи камней, все больше заглушался глухими ударами, похожими на дрожь в подземелье, на бой барабанов фасов. Но девушка попрежнему пыталась поддержать жизнь камней, передать им свою волю.

Виттл пошевелилась, приподнялась на руках. Лицо ее осунулось, она словно постарела на несколько десятков лет, пока лежала здесь. Снова губы ее беззвучно шевельнулись, и Келси подумала, что она повторяет ритуал часть своего колдовского обучения.

Послышался отдаленный крик, звон оружия. Йонан — он, должно быть, добрался до врага! Но Келси не понимала, что он может сделать. Тем не менее крик перекрыл звуки барабанов…

— Глайдис! Найнутра!

А Виттл, стоя на коленях, воскликнула:

— Волей Ланга, силой Триси, памятью Яндерота!

Эти имена не имели для Келси никакого смысла, она только упрямо держалась за свою решимость не сдаваться. И снова какая-то маленькая частичка ее удивилась, почему ей так важно победить. Что для нее этот мир? Но остальная часть дрожала и гневно отшатывалась, когда она видела, как растет тень.

Но растет ли она? Девушка увидела, как полоска тьмы, протянувшаяся к мысу на берегу странного светлого моря, была как будто сметена чьей-то волей. А на мысе засияла ярко-голубая искра. Ближе к ней горел и другой голубой огонь, горел сильно, ярко и чисто. Двойное солнце — камни продолжало вращаться, и красноватый туман вокруг него постепенно рассеивался.

Келси сконцентрировалась на развернувшемся перед ней действии и постаралась изгнать из сознания звуки битвы, доносившиеся с другой стороны провала, в котором размещался миниатюрный мир. Это люди призывают своих богов, свои силы. А ей что призвать? Только то, что заключено в ней самой.

Она зарычала, не сознавая этого, в ней разгорался глубокий гнев гнев, которого она не понимала, но который распалил ее, как во время столкновения, когда она проникла через врата. Как девушка не хотела стать свидетельницей гибели животного, так же теперь она не хочет видеть гибель мира. Потому что этот миниатюрный мир внизу стал для нее таким же реальным, как и тот, что окружал ее за колоннами.

НЕТ! Она не обращалась с мольбой к богам, не испускала воинственных криков, просто вливала свою волю в камни. Может, Виттл поступала так же, потому что теперь камни вращались так быстро, что образовали сплошное огненное кольцо. Красный луч бестолково плясал рядом, но не мог прорвать это сияние, подчинить его.