— Что ж… А где у вас туалет? — выдавила из себя вполне доброжелательную улыбку, на что секретарша лишь вздёрнула свои геометрически идеальные брови. — В туалет, говорю, можно забежать? Мне очень надо, — да женщина она, в конце концов, или нет?

— Ладно, — в её вздохе прозвучала вся скорбь вселенной, а изящный, наманикюренный пальчик ткнул в направлении туалета. Я, разумеется, знала, в той же стороне находится и изолятор. — Туда идите. Третья дверь налево. Только недолго, — добавила приказным тоном.

— Ой, спасибо! Я быстро! — изобразила дурочку и, прихватив корзину, побежала к изолятору.

Благо палат здесь немного, а судьба та ещё шутница, я нашла Костю с первой попытки. Его положили в ту палату, где когда-то лежала я. Дверь была не заперта, и я быстро юркнула внутрь.

— Привет…

Больной полулёжа щёлкал пультом старенького телевизора и вроде как не замечал меня. Про себя усмехнулась. Помнится, когда я здесь лежала, мне даже книжку не давали. Видимо, отношение к мужчинам здесь более ласковое.

— Я вот… бутерброды принесла. Будешь? — поставила корзинку на тумбочку, потом подумала и выложила сверток с едой. Не стоит оставлять улики. — Ну, как ты? — взглянула на его забинтованную ногу и испытала нечто, похожее на стыд. Или жалость. Пока не ясно.

— Зачем ты пришла? — Костя всё-таки посмотрел на меня, но уже без прежней улыбки и озорного блеска в глазах.

— Кость, я хотела поговорить.

— На хуй пошла со своими разговорами, — ответил вполне спокойно, но вот по его взгляду я поняла, что действительно лучше уйти. Подальше и поскорее.

— Что ж… Похоже, разговора не получится. Кость, я хочу, чтобы ты знал: я ни в чём перед тобой не виновата. Я ведь не обещала тебе ничего, в вечной любви не клялась. Я сделала свой выбор, потому что это моя жизнь, и только мне решать, что с ней делать. Я бы не хотела расставаться врагами, но если ты по-другому не хочешь… Прости. Прости за то, что полюбила другого, за то, что не дала тебе шанса. Я уверена, ты стал бы отличным парнем, а потом и мужем. Но сердцу ведь не прикажешь. И спасибо тебе за то, что спас тогда. Ты очень хороший человек, но не мой. Ты выздоравливай, Кость… А я пойду. Пока.

Вот и сказала всё, что хотела, что было нужно. Сказала, а легче не стало. Только внутри боль тупая поселилась. По глазам его вижу — не простил.

— Жратву свою тоже забери! — рукой смахнул всё на пол и отвернулся. Дурак.

Схватила корзинку, бросилась к двери. Дёрнула за ручку и обомлела… Дверь совершенно точно была заперта.

* * *

Разумеется, Бекет знал, что она вошла в здание. Сам видел. Врождённая подозрительность часто его спасала и вынуждала быть в курсе всех событий. Даже таких, казалось бы, незначительных. Он, как последний идиот, ждал, что вот-вот откроется дверь, и его девочка войдёт.

И на дерьмо изошёл, когда увидел на экране монитора, как Милана прокрадывается в изолятор.

— Какого хера? — подался вперёд, от злости свело зубы. — Ах ты ж, маленькая сучка, — первым порывом было свербящее желание пойти туда и вздрючить обоих прямо на месте преступления. Сдержался, только смял в кулаке ручку, а та рассыпалась на осколки.

Переключил камеры на изолятор, включил звук. Извиняется перед ним. Дурочка. И хоть ее попытка остаться хорошей девочкой понятна, Бекета всё равно душит ревность. До красных пятен перед глазами. Блядство гребаное. Надо же было так втрескаться в соплюху с тараканами в голове.

Выдох, скрип зубов и мысленный приказ себе успокоиться. Надо дать ей высказаться и уйти. Сделать вид, что ничего не видел. В противном случае придётся среагировать. Милана и так считает его законченным ублюдком, да и разговор предстоит нелёгкий. Не стоит её настраивать против себя.

Щенок швыряет еду, принесённую Миланой, на пол, а та идёт к двери. Ну, вот и конец задушевной беседы. Иван эгоистично радуется тому, что разговор не вышел. Нехрен к соплякам всяким бегать, извиняться. К нему должна была прийти. И спросить разрешения, а не так вот, тайком.

Милана дёргает ручку, но та не поддаётся, испуганно оглядывается на Костю. А это ещё что? Какого хрена?

Дверь действительно заперта, и Иван переключается на коридор, отматывает запись назад. Таисия. Она прячется за углом, ждёт, пока Милана войдёт в палату, а потом на цыпочках несётся к двери и осторожно запирает ее. Что за придворные интриги?

Стук в дверь, он поднимает глаза.

— Да?

На пороге возникает охранник, виновато опускает голову.

— К вам тут…

— Иван Андреевич? Можно? — девчонка, имя которой он все время забывает, протискивается в кабинет, уверенно оттесняя своим фигуристым телом охранника. — Я Люда… Работаю у вас в доме, — напоминает с милой улыбкой, на что Бекет хмурится.



— Я занят, Люда. Попозже зайди. А ты прикрой ворота, проходной двор здесь, что ли? — это уже бойцу, который мгновенно хватает девчонку за руку, оттаскивая её назад.

— Подождите! Это касается Миланы! Она вас обманывает! Вы знаете, где она сейчас? — а вот и интрига.

* * *

— Кость, пожалуйста! Прошу тебя! Открой эту проклятую дверь! — меня захлестнула паника. Если Иван узнает, что я была здесь… Даже представлять не хочу. — Костя! Он нас обоих убьёт! — на что гадёныш лишь усмехнулся и, скрестив руки на груди, уставился на экран телевизора. Ах ты ж, сволочь! — Зря я пришла сюда. Просто хотела поговорить по-человечески, попрощаться. А ты… Эгоистичный гад. Плевать ты на меня хотел, — прислоняюсь спиной к стене, закрываю глаза. Нужно что-то придумать. Нужно выбраться отсюда. Бросаю взгляд на окно, там решётка — не вариант. А других путей и нет. Если только… — Кость, пожалуйста. Он же разозлится. Тебе всё равно, ты уйдёшь, а я не хочу, чтобы он думал обо мне то, что думаешь ты. Я его люблю, — на этих словах он морщится, будто съел лимон. — Да открой ты эту проклятую дверь!

Костя встаёт с кровати, зло хватается за костыль и прыгает ко мне. Дергает ручку, но дверь не поддаётся.

— Заперто снаружи, я не могу открыть, — ставит костыль, упирается руками в стену по обе стороны от меня. Я оказываюсь зажатой и испуганно дёргаюсь, чтобы увернуться. — Подожди. Ты, правда, его любишь? По-настоящему?

Пожимаю плечами, опускаю голову.

— Я не знаю, Кость. Мне хорошо с ним. Мне нравится защищённость, которую я ощущаю рядом с ним, нравится, как он меня целует. Мурашки по коже и дрожь в ногах… Нравится просыпаться с ним по утрам и видеть его лицо. Это любовь? Настоящая?

Он тяжело вздыхает, опускает одну руку.

— А ты свою жизнь без него представляешь? Вот завтра проснёшься, а его нет рядом. Ты сможешь жить дальше?

Мотаю головой, в груди становится тяжело и тоскливо. А я ведь никогда об этом не задумывалась. А что если однажды подобное случится?