Бой продолжался. Казаки, опытные в схватках сабельных, рубили башкир направо и налево, от уха до плеча. Не выдержала орда. Покатилась, оставляя на снегу тела погибших да коней, всадников потерявших. Казаки не преследовали. Сил уже не было. Возвращались медленно, тяжело дыша. И кони, и люди были взмылены.

На ходу казаки вытирали клинки сабельные, кровью обагренные, о гривы лошадиные, да раненных перевязывали. В поводу вели несколько коней башкирских пойманных. На двух из них, привязанными лицом к хвосту, сидели пленные.

— Ну что, капитан, — обращаясь к Веселовскому, подъехал атаман казачий, — какова тебе наша служба здешняя? Хошь на башкир посмотреть вблизи? Подъезжай к хвосту обоза, там повезем их.

Веселовский поднялся в седло и поехал за атаманом. Понурив голову, два пленных башкира сидели верхом со связанными за спиной руками, причем веревка еще опутывала их ноги, дабы удержать сидящего в седле. Пестрые стеганые халаты и глубоко нахлобученные лисьи шапки, из-под которых настороженно и зло смотрели узкие черные глаза. Пустые ножны кривых сабель болтались на ремнях, закрепленных к кушакам.

Атаман что-то гортанно выкрикнул, видимо, на башкирском. Пленные молчали. Тогда он наотмашь вытянул плетью одного из них, норовя по лицу попасть.

Веселовский даже отвернулся невольно, силу и боль удара представляя.

Пленный что-то ответил быстро.

— Это люди Карасакала, Чернобородого по-нашенски. Самозванец. Сам объявил себя ханом. Мы-то старшину башкирскую кого замирили, кого поймали да казнили. А это новый объявился. Вновь бунтуют. Ну да ничего, князь Урусов наведет скоро порядок, — пояснил атаман.

— А с пленными что будет? — показав на них, спросил капитан.

— Обыкновенно, — пожал плечами атаман, — доведем до Сорочинской, их еще раз допросят, а там и повесим.

— Да-а, — ничего больше не мог сказать Веселовский.

— А тебя как звать-то, капитан? — поинтересовался атаман.

— Веселовский Алексей Иванович.

— А меня Василий Иванов сын Могутный, сотник я. Из казаков самарских. Будем знакомы, капитан. Куда ж ты с женой-то молодой едешь? Зачем ее-то взял? Сам не видишь, какова жизнь здесь? Кажный день, почитай, воюем. Посадят тебя в крепость какую-либо, это князь Урусов определит. И будешь там набеги отражать башкирские. Отправил бы ты жену в Россию, от греха подальше.

— Нет, не поедет она. Мы с ее отцом на турецкой войне были. Отца убили, — не стал Веселовский рассказывать о подлинной кончине Тютчева, — Мария Ивановна за меня замуж вышла и решила всегда со мной быть. А я уж защитить ее постараюсь.

— Ну-ну, — покачал головой казак, — Бог в помощь. Не оставит, поди, сироту. Значит, ты, капитан, тоже с басурманами повоевал.

— Повоевал, — кивнул головой Веселовский.

— Это хорошо. Нам нужны здесь офицеры опытные. А то гонят переселенцев сюда разных, а они что — крестьяне, только пахать да сеять умеют. А здесь саблю нужно перво-наперво уметь держать. Так-то, капитан. Ну давай, к женке своей возвращайся. Свидимся еще.

И, обернувшись к голове обоза, крикнул:

— А ну, трогай! Пошли, пошли. — И сам поскакал вперед.

Алеша медленно, шагом поехал за ним к своей кибитке. А мысли те же: «Куда едем? Зачем я Машеньку везу? Как уберечь ее? Господи, она ж дитя еще неразумное, не понимает, как опасно здесь».

Если для Петра Великого Петербург был окном в Европу, то Оренбургский край он по праву считал воротами широкими в Азию. Царь предвидел, что с утверждением русских на юго-востоке страны должна развиваться торговля с богатой Средней Азией.

Но до сих времен это были действительно ворота, через которые вторгались на Русь азиатские орды. В 1236 году Батый шел этой дорогой вдоль левого берега Яика (Урала), затем, переправившись, пошел вдоль русла Самары до самой Волги, которую перешел в районе современной Самары. Тем же путем шел Тамерлан в 1391 году, той же дорогой двигались и в XVI веке киргиз-кайсацкие орды.

Взятие Казани и Астрахани (1552 и 1556 гг.) открыло предприимчивым русским людям и казакам доступ за Волгу. Так с 1577 года по реке Яику уже начинает образовываться Яицкое войско, которое поднимается все выше и выше по течению реки, и, наконец, в 1725 году казаки основывают на реке Сакмаре Сакмарский городок. «Для отпора каракалмыцких и киргиз-кайсацких орд», — пишут они в челобитной царю Петру.

Преемники атамана Ермака с 1586 года начинают селиться по рекам Миасс и Исеть. Берега этих рек быстро застраиваются острогами и крепостцами. Между ними протягивается сплошная линия форпостов, сторож и маяков для охранения.

Правительство для укрепления за собой земель захваченных и для их прикрытия предпринимает свои меры. Возводится линия кордонная из крепостей состоящая: Уфа (1574 г.), Мензелинск, Бирск и Оса (1585 г.), Самара (1586 г.) и Ставрополь[18](1638 г.). Но, несмотря на это, оставался свободный доступ кочевникам в промежуток между яицкими и исетскими казаками. Потому в 1734 году решено было учредить Оренбургскую экспедицию, которой поручалось возвести крепость Оренбург в месте впадения в Яик реки Орь и возвести новую линию от Сакмарского городка до верховий Яика, состоящую из ряда крепостей и форпостов, дабы прекратить навсегда вторжения кочевников и противостоять частым кровавым бунтам.

Обстановка благоприятствовала этому. Хан Малой киргиз-кайсацкой Орды — Абдулхаир, теснимый калмыками с юга, а башкирами с севера и востока, решил просить защиты и покровительства Императрицы Анны Иоанновны, приняв весь его народ в российское подданство. Посольство его было встречено благосклонно в Петербурге, а Высочайше определено собрать Оренбургскую экспедицию и приступить к колонизации края. Начальником сего предприятия поставлен обер-секретарь Сената Иван Кириллович Кирилов.

* * *

Кирилов Иван Кириллович (1689–1737), один из основателей отечественной географической науки, родился в семье подьячего в 1689 г. В 1702 г. поступил в Навигацкую школу в Москве, закончив которую служил подьячим по землемерным работам в Ельце. Здесь-то его и приметил стольник И. Д. Хлопов, объезжавший ряд губерний в поисках способных молодых людей для службы в Москве. Среди двенадцати человек, отобранных Хлоповым, был двадцатитрехлетний Кирилов. Так началась его служба сначала в Поместном Приказе, а после его упразднения — в Сенате. В 20-х гг. XVIII столетия приступили к полномасштабным геодезическим работам и составлению карт Российской Империи. Руководство этими работами было поручено Кирилову. Результатом сей работы был выход в свет первого обширного атласа Российских земель и двух томов по экономической географии.

* * *

Кирилов энергично берется за дело. 10 ноября 1734 года он прибывает в Уфу не только с войсками, но в составе его экспедиции находятся ученые — геологи, натуралисты, естествоиспытатели. Не одними штыками продвигалась Россия в Уральские степи, вместе с солдатами бок о бок шли ученые.