Землетрясение?

– Да что здесь происходит? – закричал Влад.

Где-то за стеной с приглушенным визгом заработала кинетическая пушка, и почти сразу что-то взорвалось, на потолке со звоном лопнула осветительная панель. Орудие замолчало. Дверь с шипением отползла в сторону, из коридора, пятясь, показался Даго. В руках он сжимал карабин, целясь во что-то невидимое. Выстрелил бегло два раза, затем быстро извлек магазин, отбросил его, выхватил пистолет, повернулся к Владу. Только тут Влад увидел, что лицо у командира в крови.

– Надо было шлем не снимать, – зачем-то произнес он.

– Сорвали, – устало пояснил Даго и наставил пистолет на Влада. – Прошу прощения, контролер, но вы не должны попасть к ним живым.

Влад не стал спрашивать, к кому.

И так все было понятно.

Зажмурить глаза он не успел, палец Даго потянул за спусковой крючок.

И замер, едва начав движение. Было видно, как напряглись мышцы на руке древнего, как вздулись жилы на шее от жуткого усилия. Но все тщетно: ни на миллиметр ближе к выстрелу он не продвинулся.

Из коридора влетела фигура в таком же черном костюме. Даго стремительно развернулся и выстрелил в нее три раза подряд. Пистолет, что странно, сработал безукоризненно.

Противник, несмотря на удары пуль, добрался до Даго, обрушился на него всем телом, повалил. Оба покатились по полу, а следом ворвались еще несколько аналогичных фигур. Одна из них склонилась над Владом, и последнее, что он увидел: пенал аптечки с вытягивающимся из него тонким жалом инъектора.

«Эхнатон 2114/43» во время войны несколько недель вел боевые действия в далеко не самом спокойном районе. После этого он продолжал функционировать, а вот сотни машин, оказавшихся на его прицеле или пытавшихся его повредить, давно превратились в металлолом. Уцелеть ему помогло соблюдение нескольких простых тактических правил.

Первое из них: движущуюся цель поразить тем труднее, чем выше скорость ее движения и чем сложнее предсказать ее траекторию.

И потому, оставив Либерия, он полетел назад с максимально возможной скоростью. Ведь теперь не требовалось заботиться об удобствах пассажира. К тому же тяжелые контейнеры были оставлены вместе с церковником, а сиденья сложены, что уменьшило аэродинамическое сопротивление.

Местность, над которой Эхнатон двигался на первом этапе возвращения, считалась условно безопасной. Население и животный мир не имели эффективных средств борьбы с бронированными дронами. Но он не расслаблялся и выделывал такие виражи, что даже интеллектуальные прицелы штурмовиков – главных врагов машин типа «Эхнатон», имели немного шансов поразить верткую цель с первого захода.

Добравшись до района, где Космос неоднократно засекал передачи радикалов, Эхнатон чуть снизил скорость, уменьшил высоту полета и начал использовать местность при расчетах своих маневров. Маскировался в оврагах и руслах речушек, использовал полоски пойменных лесов, прятался от глаз возможных наблюдателей среди холмов.

Ничем не пренебрегал.

Приблизившись к базе стратегического резерва, он не стал подлетать к ней с востока, ибо это противоречило одному из его принципов. А именно: никогда не возвращайся той же дорогой, как бы безопасно это ни казалось.

К тому же сообщение Космоса заставляло подозревать опасность. Не он один мог засекать приступы контролера – это умеют и радикалы. Если они успели добраться сюда раньше Эхнатона, он может угодить в ловушку.

Дрон приблизился к роще акаций с запада, причем не стал лезть в нее напролом, а осторожно пробрался через поросль кустарника на невысоком пригорке, и там, сохраняя неподвижность, начал наблюдать за территорией.

Почти сразу он засек излучение сканера. Анализ показал, что некто имеет возможность отслеживать предметы с низким электрическим сопротивлением, но не более. Примитивное устройство, обмануть его несложно.

Эхнатон не опасался обнаружения. К этому пригорку он направился, уже зная по первому знакомству с местностью, что под почвой скрыты тонны древнего металла. На его фоне корпус дрона легко затеряется.

Но он не расслаблялся. Был готов в любое мгновение скрыться за гребнем пригорка.

Но пока что Эхнатону никто не угрожал.

Используя исключительно оптические системы наблюдения, он вскоре обнаружил, что в роще укрываются как минимум четыре дрона: один малый транспортник и три теккона. Если первый мог оказаться невооруженным, с остальными на такое надеяться нельзя. Их совокупной мощи достаточно, чтобы нанести Эхнатону серьезные повреждения даже в скоротечной перестрелке. Его левое орудие на такой дистанции для их брони почти неопасно.

С правым все было чуть интереснее. Эйс под впечатлением рассказов Влада переоборудовал его под стрельбу малокалиберными сильно вытянутыми снарядами. Теоретически – это значительно повышало бронепробиваемость. Практически – система не была испытана из-за нехватки времени. Эхнатон даже не знал, какие упреждения на какой дистанции надо брать.

Искусственный интеллект счел подкалиберные снаряды неизвестным фактором, исключив их из расчетов. Таким образом, получалось, что его орудийная спарка функционирует лишь на пятьдесят процентов, а это существенно снижало вероятность успешного завершения боя против отряда дронов противника.

Эхнатон продолжал наблюдение.

* * *

Ближе к вечеру в роще наметилось оживление. В транспортник погрузилось неизвестное количество людей в черных костюмах. Они несли на носилках несколько раненых или обездвиженных. После этого огромный дрон в сопровождении трех текконов улетел на восток.

Эхнатон, выждав около часа, пошел на риск: прочесал рощу всеми имеющимися сканерами, засек еще один теккон, до этого ни разу не засветившийся.

Один – это не три. И пусть он даже засек работу сканеров – это не дает решающего преимущества, так как сам обнаружен.

Следовало немедленно подавить средства связи теккона, чтобы он не успел вызвать подкрепление. Возможности радиоэлектронной борьбы у Эхнатона были невелики, но их хватало, чтобы секунд двадцать-тридцать вражеская машина не смогла вызвать помощь. Забивая эфир помехами, он ринулся вниз, виртуозно при этом маневрируя.

И не зря: противник начал обстрел почти сразу. Странно, ведь теккон должен понимать, что стрельба через древесную поросль не слишком эффективна. И тем не менее он продолжал и дальше расходовать боекомплект. Эхнатон получил два попадания стальными шариками, но скорость снарядов была снижена стволами акаций, да и принял он их на чуть наклоненный передний бронелист – оба срикошетили.

Перед позицией теккона начало вздыматься облако древесной трухи. Именно в него Эхнатон ударил плазмой на максимальном рассеивании. Степь осветило на километры вокруг, огненный шар сожрал распыленную пищу, расплылся, охватывая деревья. Эффективность стрельбы противника, и без того невеликая, резко снизилась из-за возникших проблем с оптическими системами наведения.