Лукас отпустил Викторию и повел ее к постели. Она сразу же скользнула под одеяло, завороженно следя, как он гасит свечи. Теперь только огонь в камине освещал комнату. Лукас присел на край кровати. Один начищенный до блеска сапог полетел на пол. Второй последовал эа ним.

Виктория бессознательно цеплялась за край одеяла, наблюдая, как раздевается Лукас. Отблеск огня окрасил его кожу в цвет бронзы, подчеркивая гладкие мускулистые очертания его широких плеч. У него был плоский живот и сильно развитые мускулы. Что-то сверкнуло в темных завитках волос у него на груди, и Виктория приподнялась, чтобы приглядеться:

— Что это у тебя за цепочка, Лукас? Она из золота?

Он рассеянно дотронулся до кулона:

— Золотая цепочка с янтарным кулоном. С резьбой. Мне сказали, она в семье уже давно.

— И ты всегда носишь ее?

Он пожал плечами:

— Я ношу ее с тех пор, как мне передал ее дядя. — Лукас улыбнулся. — Мне нравится воображать, будто эта вещица может принести мне удачу, должно быть, так оно и есть, если я оказался рядом с тобой, — Внезапно его пальцы сомкнулись на янтарном украшении. — Однако тебе она пойдет больше.

Он снял цепочку со своей шеи и придвинулся к Виктории.

— Нет, Лукас, нет, я не приму твою цепочку. Это семейная драгоценность. Ты не вправе распоряжаться ею.

— Я могу делать с ней все, что захочу. — Лукас осторожно застегнул цепочку у нее на шее и удовлетворенно кивнул. На ее белой коже янтарь сиял и переливался, словно застывшая капля меда. Можно было во всех подробностях рассмотреть вырезанные на нем крохотные фигурки рыцаря и его дамы. — Она на тебе прекрасно смотрится, Викки. Я хочу, чтобы кулон остался у тебя как напоминание о том, что произойдет сегодня между нами. И пока ты будешь носить его, я буду знать, что ты думаешь обо мне, что, возможно, ты влюблена в меня.

Она ответила улыбкой на его нежную и одновременно дразнящую улыбку.

— В таком случае мне никогда не придется снимать цепочку. Я даже вообразить себе не могу, что мои чувства к тебе охладеют.

— Не забывай об этом, хорошо? — И он нежно провел кончиками пальцев по ее щеке, прежде чем наклониться и расстегнуть свои бриджи.

Он избавился от одежды, и глазам Виктории открылось сильное, напряженное мужское тело. Однако она не видела ничего, кроме большого, грубого шрама на его бедре.

— Боже мой, — прошептала она.

— Тебя это пугает? — Он замер с бриджами в руках, выражение его глаз она не могла прочесть.

Виктория протянула руку и нежно коснулась его израненной ноги:

— Пугает? Конечно, нет. В том смысле, какой ты в это вкладываешь. — Она поглядела ему в лицо, все еще хмурясь. — Но тебе было так больно. Мне невыносимо думать, как тебе было больно. Ты же мог умереть.

— Тише, Викки. Не стоит так переживать. Это было давным-давно, и теперь, уверяю тебя, рана меня нисколько не беспокоит. Меня сейчас интересует нечто более важное и к смерти отношения не имеющее. Только к жизни. — Он поймал ее дрожащие пальцы и начал их целовать. — Знаешь, я не думал, что ты расстроишься из-за шрама. Иных женщин он мог бы отпугнуть, но мне казалось, что тебя это нисколько не смутит. Ты ведь необыкновенная женщина, Виктория.

— Нет, правда, но я… — Она умолкла вдруг, заметив наконец более интересную часть его тела. — Он! — зачарованная, она удивленно раскрыла глаза. Жезл Лукаса уже затвердел и поднялся, и его мужская плоть казалась невероятно огромной неопытной Виктории.

— Ладно, по крайней мере ты отвлеклась наконец от этого чертова шрама, — весело произнес Лукас, бросив бриджи на спинку стула.

— Ты очень… — Казалось, язык разбух у нее во рту. Виктория облизнула губы и снова попыталась заговорить:

— Ты прекрасен, милорд. Ты так велик. Даже больше, чем я могла себе представить. — Она заметила, как Лукас насмешливо вскинул бровь, и отчаянно покраснела. — Нет, я не знала, как это выглядит, но я… ну просто я не ожидала, что тебя так много.

Лукас издал какое-то восклицание, в котором смех смешался со стоном. Опустившись рядом с Викторией, он скользнул под одеяло.

— Викки, дорогая моя, у тебя просто талант говорить замечательно откровенно в самые неподходящие моменты. Боже, как ты хороша. Как я с ума не сошел, ожидая, когда ты окажешься со мной.

Он притянул ее к себе, его руки сжимали обнаженное тело Виктории, заставляя ее тесно прижаться к его сильным бедрам. Он осторожно раздвинул ее ноги, и Виктория поняла, что бессознательно плотно сжимала их. Изо всех сил стараясь расслабиться, она подтянула к себе колени и еще сильнее сжала их.

Лукас сочувственно улыбнулся:

— Дорогая, вынужден тебя предупредить: нам не удастся завершить эту стадию научного эксперимента, если ты не согласишься раздвинугь колени.

Весьма неожиданное в подобных обстоятельствах замечание сняло ее страх и вызвало у Виктории приступ легкомысленного смеха. Она обвила руками шею Лукаса и улыбнулась:

— В самом деле, милорд? Никогда бы не подумала. Ты должен объяснять мне все подробности нашего эксперимента.

— Очень хорошо. В таком случае не следует забывать и еще об одной подробности. — Наклонив голову, он осторожно сжал один из ее сосков своими крепкими белыми зубами.

— Лукас! — Виктория резко вздохнула и прикрыла глаза, почувствовав сотрясавшую ее дрожь восторга. Инстинктивно она изогнулась, чтобы полнее отдаться ему.

Лукас воспользовался ее порывом, и Виктория, все еще ослепленная нахлынувшей страстью, лишь смутно почувствовала, как нога Лукаса скользнула меж ее ног. На этот раз она уже не сопротивлялась, полностью отдаваясь его прикосновению.

— Такая нежная. Такая сладостная, такая ласковая, такая открытая… — шептал он севшим от страсти голосом. Его длинные пальцы поглаживали ее тело, исследуя его, воспламеняя в ней обещанную им страсть.

Привыкая постепенно к необычайному наслаждению, которое она ощущала и в самой себе, и в нем, Виктория осмелела. Она погладила плечи Лукаса, провела рукой по его спине, и Лукас откликнулся ей:

— Так хорошо с тобой, Викки. Когда ты прикасаешься ко мне — я с ума схожу от блаженства.

Он прильнул к ней, позволяя ей ощутить мощь его мужской плоти, но пока не требуя впустить его.

Виктория инстинктивно потянулась вниз, коснулась кончиками пальцев его напряженного жезла. Она резко втянула в себя воздух и отдернула руку, ощутив капельку влаги.

— Прошу тебя, — прошептал Лукас, уткнувшись в ее грудь. — Прошу тебя. Сделай так еще раз. — Он всем телом тянулся к ее ладони, умоляя еще об одном прикосновении.

И Виктория осторожно дрожащими пальцами дотронулась до него, его глубокий удовлетворенный вздох ободрил ее. Она поняла, что ей важен его отклик на ее ласку.

Лукас медленно приподнялся, лег на нее сверху, устраиваясь между ног. Виктория почувствовала, как он подхватил руками ее колени, приподнял их, вынуждая ее полностью открыться ему. Потом он поцеловал ее.