Валентина и Котенок, в равной мере изумленные, уставились друг на друга. И опомнились в одно и то же мгновение. Валентина опустила поднос на пол. Котенок, скользя по паркету, заметался в поисках лазейки. Валентина поспешно затворила дверь столовой и прислонилась к ней спиной.

— Это кто же к нам пришел? — заговорила она. — Это кто у нас такой?

Катушка замерла на полу. Замерла вся комната, и только Котенок, сбившись с ног, распластался на паркете и пополз под оттоманку. Валентина слушала или, точнее, ощущала комнату всем своим телом, пытаясь понять, есть ли там кто-нибудь еще. Но ее била дрожь, и она не могла уловить ничего, кроме холода и кошачьего страха. Со стороны коридора кто-то стал ломиться в дверь. У Валентины подкосились ноги.

— Мышка?

Это была всего лишь Джулия. Валентина выдохнула и слегка приоткрыла дверь.

— Заходи быстрее, — шепнула она.

Джулия протиснулась в столовую и поспешно захлопнула дверь.

— Неужели ты ее поймала? — просияла Джулия.

— Нет, — выдавила Валентина. — Ее поймало привидение.

Она приготовилась к издевкам, но от Джулии не укрылось, что сестру и без того трясет. Джулия щелкнула выключателем, и в комнату пролился мягкий свет люстры.

— Присядь-ка, — сказала Джулия, пододвигая ей изящный стул из обеденного гарнитура, и Валентина послушно села. Джулия огляделась. — Если привидение такое ловкое, где же кошечка?

— Под оттоманкой.

Опустившись на четвереньки, Джулия с осторожностью приподняла бахрому. Прямо перед ней стоял дикий зверь, который скалился и шипел, сверкая зелеными глазами.

— Нет, это без меня, — бросила она.

Валентина улыбнулась.

— Проголодается — и вылезет; ты рыбу подвинь поближе.

Джулия так и сделала.

— Эй, — вспомнила она, — а как привидение-то исхитрилось?

Она сочла за лучшее притвориться, будто тоже верит в чудеса. Ей было даже приятно думать, что от призрака может быть хоть какая-то польза.

— Точно так же, как и ты, только кошечка его не видела, вбежала в комнату, а привидение тут же захлопнуло дверь.

— Выходит, привидение за нами следит? — У Джулии по спине почему-то побежали мурашки. — Иначе как бы оно узнало, что мы хотим заманить кошечку в дом? А катушка у тебя была на балконе или в шкатулке?

— Нет, она тут была.

— Так-так.

Джулия стала расхаживать по комнате, заложив руки за спину. Валентине вспомнился фильм про Шерлока Холмса, который они в детстве сто раз смотрели по девятому каналу. Холмс без конца мерил шагами комнату. Валентина ждала, что Джулия вот-вот скажет: «Элементарно, Ватсон». Но Джулия села на пол и хмуро уставилась на оттоманку.

— Как думаешь, призрак еще тут?

Валентина огляделась. Спрятаться было особенно негде: из мебели в столовой имелось лишь самое необходимое.

— Кажется, тут, — выговорила она. — Но призрак — это, скорее, ощущение, — по крайней мере, до сегодняшнего дня так было. Я ведь его в глаза не видела. А сейчас уже и не чувствую.

Элспет стояла на краю обеденного стола. На ней было голубое шифоновое платье для коктейля, туфли на шпильках и чулки в сеточку. Ей доставляло удовольствие ходить по гладкой столешнице, не оставляя следов. А еще она страшно гордилась, что изловила кошечку, да еще на глазах у Валентины. Вот так-то! Ай да я! Пусть попробуют теперь сказать, что они в меня не верят.

Под оттоманкой Котенок Смерти кипел от злости. Рыба стояла совсем близко, но нельзя же было утолять голод на глазах у врага. Через некоторое время Джулия, устав таращиться на оттоманку, пошла спать. Валентина принесла в столовую кошачью кювету, надеясь, что Котенок не станет гадить на пол. Она выключила свет и тоже ушла в спальню. Элспет запаслась терпением и осталась сидеть на столе.

— Кис-кис-кис, — звала она, понимая, что Котенок ее не слышит.

Через полчаса тишины Котенок выбрался из-под оттоманки, повертел головой и начал бродить по комнате, ища выход. Элспет спрыгнула со стола и пересела на оттоманку. Дождавшись, когда Котенок уймется и примется за еду, она стала его гладить. Он не почувствовал.

В начале марта, прохладным воскресным днем, Джессика стояла перед воротами Восточного некрополя, оценивая посетителей, собравшихся у главного входа на западной стороне. Группа была ничем не примечательная: американская пара в устрашающих кроссовках, вооруженная серьезными фотокамерами; скромный лысеющий человек с биноклем; трое молодых японцев в бейсболках и мешковатых джинсах; мамаша с коляской обтекаемой формы и толстяк с необъятным рюкзаком за спиной, пружинисто и энергично вышагивавший туда-обратно.

По Суэйнз-лейн пронесся черный фургон. На борту золотыми буквами, как на цирковых афишах, было написано одно слово: «БЕЗРАССУДСТВО».

«Вот уж действительно», — подумала Джессика и посмотрела на часы. Без четверти три. Она оглянулась на свою добровольную помощницу, милую пухленькую американку Кейт, беседующую с владельцами могил о недавнем ремонте стены Восточного некрополя. Снова переведя взгляд на группу, собравшуюся у входа, Джессика заметила, что к экскурсантам присоединились две девушки, одетые во все белое. Взявшись за руки, они стояли поодаль. На них были белые фуфайки с меховой опушкой по капюшонам, белые мини-юбки, леггингсы и сапожки. Белые вязаные шапочки почти сливались с волосами. Девушки стояли к Джессике спиной, но ей и не требовалось видеть лица, чтобы распознать в них близнецов. «Какие душеньки». У нее сразу возникли вопросы: не смутит ли их кладбищенская слякоть и сколько им лет — уж не меньше ли шестнадцати?

Стоя у ворот, Джулия и Валентина переминались с ноги на ногу и дрожали от холода. Джулия не понимала, куда все запропастились: поблизости не наблюдалось никакого движения. За сторожевой будкой виднелся широкий двор, обнесенный полукругом колоннады. Кто-то невидимый говорил по радиотелефону. По другую сторону дороги находилась вторая половина кладбища, с могилой Карла Маркса, — более открытая, больше похожая на типичное американское кладбище. В путеводителе говорилось, что Западный некрополь интереснее, но туда пускают только с экскурсией. Окна квартиры близнецов как раз выходили на Западный некрополь.

Джессика перешла на другую сторону Суэйнз-лейн, прошагала сквозь группу собравшихся и отперла массивные ворота. Ее одежда была выдержана в фиолетовых и розовато-лиловых тонах, а на голове красовалось пленившее Валентину фетровое сооружение с широкими полями и развесистым черным пером, прихваченным лентой. Валентина и Джулия поначалу решили, что перед ними титулованная особа, возможно, какая-нибудь герцогиня, которая прибыла на кладбище для торжественного разрезания ленточки или посещения родственной могилы, но задержалась, чтобы оказать добровольную помощь. Это впечатление не сразу развеялось и после того, как она заговорила.