— Когда? — потребовал ответа примарх Имперских Кулаков. — Почему мне об этом не сообщили?

— Вы знаете об этом, — сказал Вальдор, поняв намёк Малкадора. — Когда Магнус предстал перед Императором, он прорвался сквозь психическую защиту.

— Понимаю, — Дорн взглянул на Малкадора. — Вы думаете, это работа Магнуса?

— Сомневаюсь, — Малкадор задумчиво потёр большой и указательный пальцы. — Его последнее, хм, появление было совершено исключительно усилием воли. Для этого потребовалась бы столь же необъяснимая концентрация усилий.

— Но вы выглядите обеспокоенным, — сказал Вальдор. — Магнус планирует более коварную атаку?

— Не знаю, — признался Малкадор.

— Это должно быть достаточно очевидно, — сказал Дорн. — Я мало знаю о психической области, но я понимаю, что сущность, такая мощная, как Алый Король, оставила бы следы, которые способен обнаружить кто–то с вашими способностями.

— Я… — тяжело вздохнул Малкадор. — Я не знаю, где Магнус. Я чувствую его братьев, которых коснулись силы врага, но совсем не ощущаю Владыку Тысячи Сынов. Возможно, он не на Терре.

— Здесь его легионеры, — сказал Дорн. — Вряд ли он отпустит их под командование Гора в одиночку.

— Я не могу дать вам ответ! — Малкадор встал и стукнул посохом по плиточному полу. — Как я уже сказал, я не знаю, где Магнус.

Дорн на мгновение задумался над его реакцией и решил, что ничего не добьётся, продолжая давить на Сигиллит. Если новости о Магнусе всё же появятся, Малкадор обязательно поделится ими.

— В отсутствии какой–либо очевидной причины, что нам делать? — спросил примарх у двух своих спутников.

— Я направлю кустодия провести расследование и выяснить, требуются ли какие–либо дальнейшие действия, — Константин Вальдор одарил регента слабой улыбкой. — Один кустодий достаточно соразмерно?

— Идеальное число, — ответил Малкадор. — Кого вы имеете в виду?

Карачийские равнины, шестьдесят шесть дней до начала штурма

Над каждой дверью вагона был установлен громоздкий аналоговый хронометр, впрочем, не стало неожиданностью, что их филигранно украшенные стрелки показывали несколько разные значения. Зеноби снова и снова смотрела на них, проверяя течение времени. Это было то, чего она никогда не могла сделать раньше. Личные хронометры стоили дорого, только верхнеулевики обладали такими вещами. Всеми остальными управляли сирены смен, их личные обряды и рутина повседневной жизни. Зеноби всегда знала, когда оставалось десять минут до предупреждавшей о смене сирене, потому что её соседка, старая дама по имени Бабетт, была заядлой певицей и каждый день, стирая белье в «междусменье», начинала мелодию в одно и то же время. То, что теперь она могла разбивать свой день по минутам, казалось невероятным, и она обнаружила, что подсчитывает различные действия, чтобы увидеть, сколько времени они занимают. Три минуты на то, чтобы распаковать и переупаковать вещмешок; пять минут на то, чтобы самонагревающийся паек дошёл до нужной температуры; меньше двух минут на то, чтобы проглотить его тёплое содержимое.

Несколько раз сержант Алекзанда упрекал её за подобное отвлечение, но именно новое увлечение помогло узнать, что было где–то около двух часов тридцати минут дня, когда визг тормозов привёл поезд к длительной и медленной остановке. Лейтенанты и сержанты начали выкрикивать ругательства, когда солдаты устремились к окнам, чтобы посмотреть, можно ли что–нибудь увидеть снаружи.

— Смирно! — раздался приказ со стороны двери, когда вошла капитан Эгву.

Отделения поспешно выстроились вдоль скамеек, руки по швам, взгляды устремлены на командира. Эгву вошла в сопровождении Джаваахир и ещё одного офицера безопасности. Два других офицера стояли позади неё в дверях.

— С этого момента я принимаю на себя командование Аддабским свободным корпусом, — объявила Эгву. — Моё звание будет капитан-генерал, и я буду делить совместные полномочия со старшим офицером безопасности Джаваахир. Для меня большая честь быть избранной на эту должность моими собратьями-офицерами.

— Голосование было единогласным, — с улыбкой перебила Джаваахир.

— Действительно, честью, — продолжила Эгву.

Прежде чем она могла сказать что–либо ещё, оставшиеся в живых из её роты разразились радостными возгласами, потоком поздравлений и комплиментов. Эгву терпеливо ждала, пока стихнут овации, и выражение её лица было странно мрачным. Когда затихли последние ликующие голоса, она оглядела всю роту, переводя взгляд с одного офицера на другого.

— Корпус соберётся, чтобы засвидетельствовать наказание, — серьёзно сказала она. — Дежурные отделения поднимутся на крышу. Остальные высадятся, чтобы посмотреть с земли. Наказание будет приведено в исполнение через двадцать минут.

Это мгновенно испортило настроение. Эгву и её свита двинулись вдоль вагона, ряды солдат расступались по мере их приближения, пока они не перешли в следующий вагон. Лейтенант Окойе рявкнул на свой взвод:

— Вы слышали нашего капитан-генерала. Первое отделение на крышу. — Солдаты бросились к проходу, но лейтенант остановил их, вытащив лазган из–под скамейки и сунув его в руки ближайшего рядового. — С оружием. Мы на войне.

Они достали лазганы, проверили силовые ячейки, как их учили, а затем организованно последовали за сержантами из дверей и дальше на крышу.

Теперь, когда поезд остановился, подъем стал менее опасным. Они шли впереди взвода Эпсилон, встретив первое отделение взвода Альфа на полпути вдоль вагона. Зеноби оказалась между Селин и Менбером. С тех пор, как она в последний раз поднималась несколько часов назад, грохот орбитальной атаки на северо-востоке не изменился ни на йоту, и товарищи по отделению восхищались увиденным не меньше неё.

— Так уже полдня, — сказал Менбер. — Как долго могут продержаться щиты Дворца?

— Я слышал, как лейтенант говорил, что мы должны доехать до Гималазии в течение двух дней, — сказал Кеттай с другой стороны крыши. — Ты думаешь, они продержатся так долго?

— Не важно, — произнёс сержант Альфы. Зеноби не знала его имени. — Бомбардировка может сровнять Дворец с землёй, но нужна пехота, чтобы зачистить руины. Император же не собирается взобраться на вершину Санктум Империалис и позволить Гору сбрасывать бомбы и плазму Себе на голову, не так ли? Прежде чем всё закончится будет много сражений.

— Похоже ты рвёшься в бой, — сказал Менбер.

— Через много лет, когда мои сын и дочери вырастут, я хочу посмотреть им в глаза и сказать, что сражался за них, — ответил сержант, его взгляд устремился к далёкому и невидимому Дворцу. Полуулыбка мелькнула на его губах. — Я скажу им, что служил в Аддабском свободном корпусе, и я воевал в Императорском дворце, чтобы они никогда не были рабами тиранов.

— Свободный корпус! — закричала Зеноби, раздуваясь от гордости и устремляя кулак в небеса. Несколько солдат подхватили её крик, но Менбер недоумённо посмотрел на неё.