фенечки, для девочек подростков на здоровье и привлекательность. Булавки с яркими бусинками для малышей от сглаза и порчи. Нитки бисера с забавной подвеской для молодых женщин заговаривали на лад в семье. Даже делали подвески на телефоны от воровства и потери. Раздавали мы их сначала нашим пациентам просто так. Но они стали пользоваться спросом и иногда кто к нам приезжали не на лечение, а чтобы купить именно незатейливую безделушку. Деньги не великие и сначала едва покрывали расходы. Но для тренировок по созданию амулетов, по занятиям с Анной Леонидовной, наши безделушки подходили идеально. А позже и стали хорошим приработком нам с Олькой.

В субботу мы затеяли с Любавой печь хлеб. Раньше Любава пекла только для нас, а затем незаметно и для ведьмака Питирима, а с появлением Ольки и для них с Агриппой. Я теперь помогала постоянно, Любаве уже было тяжело заводить много теста. Только закончили и вымесили тесто, я пошла, чистить снег, оставив выпечку на Любаву. На улице было хорошо морозно. Я быстро вычистила двор и решила попробовать потренироваться с плетением волшебства. Времени на тренировки у меня всегда было мало, и я пользовалась любым случаем. Но бывает, что иногда все идет не так, как хотелось бы. Я растянула плетение и влила в него силы и не удержала. Мое плетение влетело в магическую защиту около дома, раздался хлопок, и в защите вокруг деревни образовалась дыра. Я расстроилась. Питирим каждый день осматривал защиту и подновлял ее, а накануне он ушел в лес на охоту и сколько пробудет там неизвестно. Я же пока только больше портила, чем создавала и починить то, что разрушила, не могла. Посмотрела вокруг деревни все плотно засыпано снегом, дорога на Баево завалена сугробами, ну кто чужой до нас доберется? Тут и Любава меня стала домой звать, и я оставила все как есть. Нагоняй от Питирима будет конечно знатный, но переживу,– решила я.

Поздним вечером мы поставили в печь последние листы с хлебом в печь, – к нам в дверь постучали. На крыльце стояла незнакомая женщина похожая на снежную бабу. Вся в снегу – замёрзшая и без шапки. Голова обмотана шарфом с наледью. Длинная дорогая шуба мокрая и в сосульках, сапоги на шпильках. Глядя на нее мы просто обалдели и онемели, как она в таком виде к нам пробралась через сугробы. Да и повезло ей, что я дыру в заборе оставила, а то так бы и ходила около дома, пока не замерзла. Она была насквозь мокрая. Любава кинулась раздевать гостью, – а затем потащила ее к печи, отогреваться. У нашей гостьи зуб на зуб не попадал от холода Губы синие, лицо от мороза и холодного ветра было красным и распухшим. Я принесла теплый махровый халат и шерстяные гольфы. Растерла ей ноги и руки гусиным жиром и заставила переодеться, и закутала ее в легкое стеганое одеяло. Любава готовила горячий сладкий чай. Пока я помогала женщине переодеваться, присмотрелась к ней. Около сорока лет, хотя нет, она старше просто очень ухоженная. Дорогая одежда и белье. Серьги и кольца явно не бижутерия, так сверкают только бриллианты. Я, перевела взгляд на лицо, и стало понятно, почему она здесь. Правая сторона лица перекошена. Заболеваний явных не видно. Скорее всего, делала пластику лица и очень неудачно.

Питирим постоянно привозил книги и журналы на медицинские темы, и мы не так давно обсуждали с ним именно подобные вопросы. Питирим приводил примеры, когда знахарям или колдунам приходилось исправлять ошибки пластических хирургов. Весьма недешево. А также Питирим предлагал мне подумать, что можно предложить новое, не прибегая к хирургии, – для особо "дорогих" клиентов. Да и что мне пора уже иметь своих пациентов, которые будут хорошо платить.

Любаву уже не переделаешь,– повторял Питирим. Да и пусть. Тебе тоже практика нужна. Но если кто у тебя появиться богатые пациенты, то не вздумай их бесплатно лечить. Пора тебе уже за свою работу достойную оплату получать. Кто ни будь да сюда доберется, а ты уж постарайся обработать правильно клиента и сделать его постоянным. Набери несколько человек и занимайся ими за хорошую оплату. Тебе скоро самостоятельно жить придется, и нужно позаботиться уже сейчас, на что ты будешь жить. А с Любавой я поговорю, и она все поймет. – Закончил он разговор.

Я согласна была с Питиримом, тем более, весной мне уже будет шестнадцать лет, и сколько я еще проживу здесь в Чудной деревне. Два может три года, а потом нужно будет жить самостоятельно. Мы с Любавой не бедствовали, зарабатывали неплохо по сельским меркам. Любава даже что – то откладывала на будущее, но этого было мало.

Гостья согрелась, и держа в руках кружку с горячим чаем стала о себе рассказывать. Зовут ее Алиса. Муж крупный чиновник в Тамбове. Сама Алиса никогда не работала, следила за домом и детьми. И хоть ухаживала за собой, но возраст стал брать свое. С мужем отношения разладились, и он стал редко появляться дома. Естественно у него появились любовницы. Алиса решила сделать пластику лица, чтоб удержать мужа.

По мне так глупо. Если в браке нет ни любви, ни уважения друг к другу – то, что не делай – не поможет.

Но операция у нее прошла неудачно. Муж сразу же заговорил о разводе. Теперь с ней в обществе появляться ему было неловко. Алиса уже только у кого не была и за границей тоже. Но врачи заверили, что помочь невозможно и Алиса решила попробовать полечиться у знахарок или колдуний. Мы не первые к кому она обращалась. Услышала про Любаву знахарку от своих знакомых, родственница которых у нас лечилась, и решила еще раз, попытать счастье у нас. Проехать на своей машине с водителем с Баево они не смогли. Ей там предложили переночевать и утром почистить дорогу. Но Алиса не стала ждать. Попробовали проехать сами, и машина завязла в снегу. Водителя она отправила за помощью в Баево, сама пошла к нам и чуть не замерзла. А потом она расплакалась, Любава стала хлопотать около нее.

Алиса много лгала. Когда она говорила, у меня в голове вспыхивали картины ее реальной жизни. Эта способность у меня появилась не так давно. И пластику она не для мужа делала, а для любовника. Просто все у нее было хорошо и комфортно. И тут впервые она оказалась в ситуации, когда за деньги не смогла получить нужный результат. Ей было страшно.