— Идем же! — проговорил Бен.

В его глазах плескалась тревога.

— Я вывихнул колено и не могу двигаться быстро, — объяснил Майклсон.

Бен закусил нижнюю губу.

— Тогда ты иди первым, а я буду тебя прикрывать, — сказал он.

— Нет, иди один, а я поковыляю следом.

— Забудь об этом! — огрызнулся Бен. — Я не оставлю тебя одного, да еще раненого! А теперь идем. Мы теряем время.

То, как набычился упрямый австралиец, яснее любых слов сказало Майклсону, что спорить бесполезно. Он оттолкнулся плечом от валуна и пошел вперед, морщась от боли в колене. На два шага здоровой ноги приходился один шаг больной, однако следующая фраза Бена заставила его двигаться быстрее.

— У нас гости! — сообщил австралиец.

* * *

Лежа на своих санях в узком тоннеле «червоточины» лицом к пещере, Эшли смотрела наружу, моргая от каждого выстрела. На протяжении последних пятнадцати минут они то раздавались, то умолкали. Пять выстрелов подряд, а затем — минутная тишина, снова выстрелы, и снова тишина. Но в последние две минуты не прозвучало ни единого звука, и это молчание было худшей из всех пыток.

«Давай же, Бен! Возвращайся! Куда ты пропал?» — словно молитву, мысленно повторяла она.

Из глубины «червоточины» послышалось бормотание Виллануэвы. После изрядной дозы морфия он то и дело бормотал что-то бессвязное. Его рука была перевязана и примотана к груди, плечо — вправлено, для чего солдату потребовалось впрыснуть лошадиную дозу обезболивающего. После этого он впал в забытье. «Ну и здоров же этот парень!» — подумалось Эшли.

И все же он нуждался в более серьезной медицинской помощи, и походной аптечки для этого было явно недостаточно. Как только им удастся добраться до какого-нибудь более безопасного места, нужно будет немедленно связаться с базой и попросить огневой поддержки. Желательно минометной.

Эшли грустно улыбнулась своим глупым мыслям.

Линда и Халид собрали рюкзаки, помогли затолкать раненого подальше в горизонтальную шахту «червоточины» и находились теперь рядом с ним, а Эшли осталась возле входа, наблюдая за пещерой.

«Где же ты, Бен?»

Она изо всех сил напрягала зрение, пытаясь разглядеть хоть что-нибудь в чернильной темноте.

Позади нее под колесиками саней захрустели камешки.

— Что-нибудь видно? — спросила Линда.

Эшли оглянулась. Лицо Линды было бледным, а дыхание — прерывистым.

— Нет, — ответила она. — Все тихо, и это меня пугает.

— Эшли, мне нужно наружу.

— Здесь безопаснее.

— Нет… Мне нечем дышать… Мне нужен воздух!

И тут Эшли все поняла. Черт, как же она раньше не догадалась? Ведь все признаки были налицо!

— У тебя клаустрофобия.

Линда не ответила на вопрос и лишь тихонько пискнула:

— Пожалуйста!

— Ладно, я выйду с тобой.

Она первой выскользнула из отверстия, включила фонарь и повернулась, чтобы помочь Линде, но та уже поднималась на слегка дрожащие ноги. Глубоко вдыхая, Линда сделала несколько шагов.

Эшли вновь обвела взглядом пещеру. По-прежнему никого и ничего.

— Как ты думаешь, что это за животные? — неуверенным голосом спросила Линда.

Миниатюрная женщина стояла возле туши поверженного зверя, затылок которого превратился в кровавое месиво. Линда пнула издохшую тварь ногой.

Эшли пожала плечами.

— Не знаю, — сказала она.

Сейчас, когда Бен находился неизвестно где, ей было не до того.

Линда присела на корточки рядом с тварью, сморщив нос от омерзительного запаха, и провела пальцем по надбровной дуге над уцелевшим глазом.

— Форма глазницы не характерная для рептилий, скуловой изгиб — тоже. Такая его форма больше свойственна млекопитающим. И очень странная форма тела. Ты заметила, как оно передвигается? Вертикально, причем коленные суставы вывернуты назад, как у птиц. — Линда говорила как во сне, и казалось, что она сама не понимает смысла своих слов. — Никогда не видела ничего подобного!

Эшли снова пожала плечами и посветила вокруг.

— Они были изолированы здесь на протяжении веков. Кто знает, какую шутку сыграла с ними эволюция.

Ее сейчас занимала другая мысль: где находится Бен и что с ним?

Линда тем временем продолжала осматривать труп животного.

— Хм, посмотри-ка!

Эшли повернулась к Линде и посветила фонарем на тушу. Биолог приподняла длинные иглы, росшие вдоль хребта животного.

— Это сросшаяся шерсть.

Заинтригованная, Эшли подошла ближе.

— Осторожно! — предупредила ее Линда. — Эти иглы вполне могут быть ядовитыми. Видишь, их концы блестят, а у основания находится что-то вроде мешочка.

Эшли опустилась рядом с развороченным черепом и осторожно приподняла пальцем в перчатке одну из игл.

— Может, это какой-то неизвестный вид динозавра? В нем явно проглядывают черты этих древних животных. Даже чешуя у него такая же, какая была у плезиозавра. Но все остальное… челюсти расположены на черепе слишком низко, как у змеи, что позволяет животному открывать пасть достаточно широко, для того чтобы разом заглотить небольшую свинью. Кроме того, я не слышала о динозаврах, которые умели бы топорщить иглы на хребтине.

— Эшли, взгляни!

Эшли посмотрела туда, куда показывала Линда.

— Что ты тут отыскала?

— Это не динозавр, не рептилия и не млекопитающее. — Она отвела в сторону кожистую складку на животе, и там оказался карман. — Это однопроходное.

Эшли где-то слышала этот термин, но не помнила, что он означает, и поэтому переспросила:

— Какое?

— Яйцекладущее сумчатое, вроде австралийского утконоса. Эти животные сочетают в себе черты млекопитающих и рептилий. Считается, что это тупиковый эволюционный вид.

Из тоннеля послышался стон раненого спецназовца.

— Везде одни тупики, — пробормотала Эшли.

* * *

Большая Берта по-прежнему находилась позади него.

Выглянув из-за камня, Бен посмотрел на трио идущих по его следам чудовищ, от которых его отделяло всего несколько футов.

Большая Берта, как он прозвал про себя самую крупную из тварей, опустила голову, взяла зубами стреляную гильзу от его винтовки, попробовала на вкус и, мотнув головой, отшвырнула в сторону. Две другие буквально наступали ей на пятки, пока она не отогнала их свирепым шипением.

Он снова спрятался за валун. Трое против одного. Не самый выгодный расклад сил. Может, напрасно он отправил Майклсона одного? Его план отвлечь тварей на себя, чтобы майор успел спастись, трещал по всем швам.