— Я… Хотела сказать тебе спасибо за все. Я очень ценю все, что ты сделал для нас. У меня пока нет возможности, но я все возмещу…

— Хватит. Я больше никогда не хочу слушать, что ты что — то мне «возместишь». Все что я делаю — это ради тебя, — сказал мужчина.

Я растерялась и не знала, что ответить на это. Так, только спокойно. Дыши Вероника и не строй никаких воздушных замков.

— Спасибо. Я… Правда, я очень благодарна.

— Я знаю, Мышка, — он внимательно смотрел на меня.

А я на него в ответ. Во мне все тянулось к нему. Он словно магнит, притягивает к себе и не отпускает. Касьян такой надежный, с ним так легко. Я обо всем вокруг забываю, когда он рядом. Вот и сейчас, я чувствую, как нутро дрожать начинает. Еще секунда и стена, та, что я возводила вокруг сердца, — рухнет. Жизнь с ним — бесперспективна, но без него — это не жизнь. Я люблю его и не могу без этого мужчины. Он настолько родной, уютный… Мой. Это какая-то пытка быть вдали друг от друга. Мне больно при каждом вдохе.

Я чувствовала, что сейчас сдамся. И плевать на свою гордость, принципы, желания, лишь бы рядом был.

— Касьян, я…

Но я не успела ничего сказать, потому что на кухню вошла баба Тома. Она надела приготовленный мной халат и воинственно смотрела на Касьяна. Женщина села за стол, словно хозяйка квартиры.

Ой, что же сейчас будет…

— А теперь скажи мне, милок, ты какого черта Вероничку мою обидел?!

Касьян

— А теперь скажи мне, милок, ты какого черта Вероничку мою обидел?! — грозно спросила бабулька, сверкая на меня глазами.

Я едва не засмеялся. С таким воинственным противником я еще дела не имел.

— Думаю, Тамара Георгиевна, наши отношения с Вероникой касаются только нас, — сказал, как можно лояльней.

Терпеть не могу, когда лезут в мои дела. Если бы на месте Тамары был бы мужчина, он бы больше никогда не задал мне такой вопрос. Но, женщину, мой тон и внешний вид совершенно не впечатлил. Она фыркнула и скрестила руки на груди. Я отметил, что она очень бледная, надышалась дымом, лежать нужно, отдыхать. Но уверен, если я об этом ей скажу, то в меня полетит первое, что лежит у нее под рукой.

— Ты мне зубы тут не заговаривай. Задала вопрос — отвечай!

— Баба Тома, — послышался мягкий голос Вероники.

Женщина шикнула на нее.

— Не бабтомкай! Сама себя защитить не можешь — я защищу. Ирод этот довел! Неделю ничего не ела, в кости превратилась, а тут ты глянь, прискакал рыцарь, грёб твою мать.

Ника замолчала и виновато посмотрела на меня.

— Я думаю, — предприняла она еще одну попытку, но бойкая старуха ее тут же оборвала.

— Раньше надо было думать, краса моя. А теперь иди в комнату и дай взрослым поговорить.

— Баба Тома!

— Иди я сказала!

Они сцепились взглядами, я молчал, ситуация меня забавляла. Спустя минуту молчания, Мышка тихо вздохнула и пошла на выход из кухни.

— И не подслушивай там, а то ремня дам! — крикнула вслед Тамара.

Мы остались одни.

— Вам сделать чай?

— Чай, — передразнила бабка. — Давай что покрепче, я что по — твоему ребенок?

Я стиснул челюсть, чтобы не ответить этой занозе в заднице. Открыл холодильник и достал оттуда бутылку коньяка, взял две стопки и поставил на стол. Сел напротив. Откупорил бутылку и разлил по рюмкам.

— Ну, за знакомство, — подняла алкоголь старуха и одним глотком осушила, я последовал ее примеру.

— Ты мне скажи, Касьян, ты зачем девочку обижаешь? Мало ей в жизни досталось, так ты решил добавить? Совсем совесть потерял за всем этим, — она махнула рукой, показывая на дорогой интерьер.

Я снова разлил спиртное по стопкам.

— Еще раз повторяю: с Вероникой мы сами выясним отношения, третьи лица — не нужны.

— Видела я, как вы выяснили, — Тамара выпила вторую порцию коньяка. — Она же мне, как родная. Бог своих не дал, но послал на старости лет Вероничку с Димкой. Я за них любому глотки перегрызу.

— Я тоже перегрызу любому глотку, — честно ответил.

Женщина внимательно посмотрела на меня. Затем ее взгляд начал блуждать по мне и моим тату.

— Хорошо, — спустя некоторое время ответила. — Я лезть не буду. Пока. Но ты сам видишь, что она переживает.

— Вижу.

— Тогда сделай так, чтобы она жизни радовалась, а не погружалась на самое дно. Либо будь с ней, либо отпусти и не мучай.

Мысль о том, чтобы отпустить Веронику вызвала во мне яростное сопротивление. Не отпущу. Просто не смогу. То, что изначально задумывалось, как легкое времяпрепровождение, оказалось чем — то намного значимей. Она будет со мной и точка. Пусть думает, что у нее есть выбор. На самом деле его нет.

Баба Тома выпила еще рюмку, проговорила напутственную речь и пошла отдыхать. Все же такой событийный день для пожилого человека. Открыл окно, чтобы впустить свежий воздух и закурил. Взял телефон и написал знакомому майору полиции. Друг друга мы знаем очень хорошо и Виктор знает, что за каждую мою просьбу я его отблагодарю. Я попросил решить вопрос с опекунством и с домом Вероники и Тамары. Витя решит все за несколько дней.

Блять, почему Ника мне раньше ничего не сказала? Я бы в два счета решил все. А потом вспомнил, что говорил ей и поморщился. Сам же сказал, что плевать хотел на ее проблемы, у нас договор и все на этом. Но я порывался столько раз узнать обо всем, хотел узнать обо всех «скелетах в шкафу», но так и не узнал. Меня что — то останавливало! Идиот.

Виктор прислал ответное сообщение. В нем было лишь одно слово — ок. Можно считать, что дело решено. Я специально не просил разузнать об том мудаке Павле. Этот ублюдок — мой. Пусть наслаждается последними днями своей никчемной жизни.

Оставался еще один вопрос, — что делать с Митяевым. Он просто так не оставит меня в покое. Значит, нужно подумать, как его заткнуть. А это будет непросто. Можно сказать просто невыполнимо. Но я обязательно что — то придумаю. Раньше у меня не было никакой потребности в том, чтобы мужчина отстал от меня, но после того, как в моей жизни появилась Вероника… Я не хочу показывать эту часть своей жизни. Никогда. Тем более, я давно от дел отошел, самому осточертело.

Затушил очередную сигарету в пепельнице, как услышал, что дверь кухни тихонечко открылась. Всеми фибрами души чувствовал присутствие Стаховой. Невозможно было держаться от нее подальше. Стиснул кулаки, чтобы не прижать к себе. Рассматривал ее жадно, как и всегда. Красивая, умная, моя. Неужели она всерьез думает, что я отпущу ее? Никогда.

— О чем вы говорили? — тихо спросила.

Девушка так и осталась стоять у двери, не подходит ближе. Потому что видит огонь и жажду в моих глазах. То, что между нами в машине произошло — этого мало, чтобы утолить мой голод. Хочу ее до ломоты в пальцах. На ней надета бесформенная футболка по колено, а меня даже это заводит.