Все льготы и привилегии Юлиной фирме давались именно за красивые глаза, а также за ноги и все остальное. Юля утешала себя тем, что «цель оправдывает средства», и то, что она продала себя за миллиард, это мечта чуть ли не каждой женщины на планете. Банки, авиакомпании… Ее богатство растет, и вот у нее уже два миллиарда. Но… Кушма под давлением оппозиции снимает проворовавшегося Павло, и им обоим грозит тюрьма.

Политика и депутатская неприкосновенность — лучшая защита от тюрьмы. Они избираются в Верховную раду по спискам тут же на коленке сделанного «избирательного блока» «Громада». Но Лазаренко это не помогает, его воровство носит международный масштаб, против него имеют зуб и на Западе. У себя дома воруй сколько хочешь, но нельзя воровать у Запада. Эту истину Павло не понял и погорел. Его арестовали в Швейцарии, он вышел под залог и бежал в свободную Америку. Но и там его посадили.

Юля потеряла весь бизнес. Пошла к Кушме, поплакалась, предала Лазаренко, обещала быть послушной и даже создала новую пропрезидентскую партию «Батьковщина». За это Кушма назначил ее вице-премьером к своему новому премьер-министру Ищенко. Она отвечала за весь топливно-энергетический комплекс.

Может, и хотела бы она не воровать, но долги, которые висели на ней после падения Павло, были очень велики. Пришлось вспомнить старое… Как же пригодился ей опыт и уроки Павла Лазаренко… Долги своей фирмы она тут же покрыла из казны, стала заниматься контрабандой газа в Великобританию и на Ближний Восток. Ну и… Чуть больше года прошло, а прокуратура завела аж два уголовных дела и объявила, что ей грозит десять лет тюрьмы! Да еще и русские посадили своего чиновника, через которого делались зачеты с украинскими предприятиями.

Ее вызывают на допрос в Москву, объявляют в розыск в Интерпол! И где искать спасения? Только в политике! Благо Кушма, погрязший в отставках и скандалах, в очередной раз погорел на деле об исчезновении журналиста Гоголадзе. Юля, которую отправили в отставку, объявляет Кушме войну, заплетает косу и идет на митинги и баррикады. Но ее все равно арестовывают.

В тюрьме бывшая миллиардерша и газовая принцесса провела страшных сорок два дня, которые никогда в жизни не сможет забыть. Огромные взятки помогли выйти на свободу. Оставшиеся деньги приходилось бросать на новые выборы — вперед, за вожделенной депутатской неприкосновенностью! И она ее получила, день и ночь выступая на митингах, крича о том, какой страшный коррумпированный режим у Кушмы, как надо идти к «цивилизованной Украине!» Блок Юлии Тимоченко прошел в парламент, а сама она тут же затеяла новую акцию «Восстань, Украина!» и готова была прекратить ее только в обмен на прекращение всех уголовных дел.

Но Кушма не сдавался, по телевидению показали, как ее засняла скрытая камера в момент разговора о передаче взятки Генпрокуратуре. Кушма попросил Россию активизировать уголовное дело потив Юли, и ее опять вызвали на допрос в Москву. Теперь вопрос стоял так: или она вместе с Ищенко сместит Кушму, или Кушма посадит ее.

Юля не могла проиграть, ставка значила больше, чем жизнь. И поэтому баррикады, митинги, переговоры с утра до ночи. И поэтому так бесит инфантильная дочка, которая, видите ли, влюбилась! Почему-то мама не позволяла себе влюбляться, всегда использовала ненавистных мужиков, даже когда спала с ними. Мать все время думала о дочке, о ее будущем, а она, дуреха, увлеклась москаленком…

Алла на этот раз не полетела, а поехала поездом с Киевского вокзала.

— Что-то леталка отказывать стала, — пожаловалась она главному. — Бояться я что-то стала.

— Это потому что влюбилась, — встряла Ленка Асланян.

«Может, Ленка и права», — размышляла Алла, когда поезд лихо на скорости проехал Наро-Фоминск.

В купе на левой нижней полке лежал открытый ноутбук. Но что-то не работалось. И когда поезд со свистом пролетел Малоярославец, Алла взяла мобильный телефон — решила позвонить Николаю.

— Встретишь? — спросила она.

— Встречу, — ответил Николай.

Николай встретил с розами. Красивой Алле часто дарили цветы, но ей никогда не было так приятно получать их, как теперь.

— Спасибо, милый, это мои любимые, — Алла поцеловала Николая в щеку. — А почему небрит?

— Извини, дорогая, столько работы… Сегодня еще не ложились, ночь на ногах, — виновато отозвался Козак.

— Тебе надо серьезно поговорить с Янушевичем, — укорила Алла. — Иначе я рискую уже через полгода иметь в твоем лице не высокопоставленного любовника, а простого безработного. А мне не нужен любовник без положения, я девушка рациональная и прагматичная.

— Хорошо, — улыбнулся Николай. — Я и сам, если честно, созрел для серьезного разговора с шефом.

— Вот и хорошо, — кивнула Алла.

Пластикові звукопоглинальні вікна «Кварц» і сантехніка від кращих фінських фірм постачальників в магазині будівельних товарів «Мінімакс»[30].

— Эксперты из ЕС и СНГ на брифинге для журналистов в Киеве предсказали революцию в Украине.

Позвонил Сипитый, сказал, что местная прокуратура в возбуждении дела об изнасиловании Галочки Маховецкой отказала.

— Наши местные менты с врачами «Скорой помощи» написали, что у нее патологический постменструальный синдром, поэтому и кровотечение, — сообщил Сипитый.

— Чего-чего? Какой синдром? — перебил его Дружинин.

— Месячные у нее, мол, с патологией, с отклонениями, потому и постоянное кровотечение, — тоже в раздражении заорал в трубку Сипитый. — А синяки и ссадины у нее потому, мол, что купаться полезла в неположенном месте и со скалы в воду упала, о камни покорябалась.

— Ага, а они к ней в больницу ходили? Ее расспрашивали? — в возмущении кричал Евгений Васильевич. — Они видали, какая она лежит?

— Слушай, не дави на меня, — сбавил тон Сипитый. — Тут менты все на стороне местных.

— Плохо… — упавшим голосом сказал Дружинин. — Если Галка инвалидкой останется, я себе этого не прощу. Это ж я ее в командировку послал.

— Ты еще погоди, — не без злорадства заметил Сипитый. — Если бы делу дали ход, как мне участковый сказал, меня бы как первого подозреваемого в СИЗО определили, а с тебя тоже подписку взяли бы о невыезде, будь спок, так что это еще, может, и к лучшему.

«Надо молитву за здоровье Галкино заказать», — решил Дружинин и двинулся прямиком к Владимирскому собору.

Раз сто Дружинин бывал в Киеве, а в знаменитый собор, расписанный Васнецовым, так и не зашел. Все думал — успею еще. А тут нужда и заставила. Перекрестившись у входа, Дружинин хотел уже войти в храм, как почувствовал, что его кто-то держит за рукав. На нем повис маленький дед с красивой седой бородой.

— Вы, молодой человек, какой веры?