— Ну посудите сами, — как с малым дитятей заговорил Соломон, обращаясь к Муромцу. — Вы ведь знаменитость, герой. Вас все знают, все уважают. Подумать только, сам Илья Муромец новый голова Новгорода. Как звучит!!! Да вас за одно только имя выберут. Тем более что серьезный конкурент только один.

— А остальные? — хмуро поинтересовался кузнец.

— Что — остальные?

— Ну конкуренты.

— У них нет никаких шансов. Смешно сказать: хозяйка публичного дома, новгородский шут, мастер заплечных дел… Шантрапа, отребье, да кто за них приличный-то проголосует? Но в Новгороде ведь дерьмократия! Права свободных граждан ущемлять нельзя. Вот и разрешают баллотироваться кому ни попадя.

Последняя фраза Соломона прозвучала несколько двусмысленно.

— Подумать только, на пост городского головы баллотируется даже сам Павел Расстебаев! Смутьян и подстрекатель. Каково, а?

— Что?!! — басовито заржал Колупаев. — Пашка хочет стать головой Новгорода? А береста с его физией на каждом углу? Это что же, на правах предвыборной рекламы?

— Дерьмократия! — развел ручонками иудей. — Эллины выдумали! А эллины не дураки.

— А о каком это ты серьезном конкуренте тут толковал? — спросил Илья Муромец, поглаживая густую бороду.

— Думаю, вы в самом скором времени с ним познакомитесь, — осторожно ответил Соломон, словно вопрос участия Ильи в выборах был уже решен.

— Слушай, зачем тебе это? — Степан укоризненно посмотрел на богатыря. — Развлечься можно и иным способом, я в таких делах толк знаю.

— Нет, — твердо отрезал Илья. — Хочу, понимашь, головой местным стать, и точка, понимаешь!

«На принцип пошел! — с неудовольствием догадался кузнец. — Енто после какой, интересно, кружки? Эх, дурья башка, дурья башка…»

— Вот и чудесно! — Соломон довольно потер ладошки. — Сейчас же внесу вас, Илья, в список претендентов. Заключительный тур выборов состоится сегодня во второй половине дня.

Встав из-за стола, хитрец откланялся и проворно покинул корчму.

— Дур-р-р-р-рак! — с выражением проговорил Колупаев, поборов желание с чувством плюнуть на пол.

Муромец демонстративно промолчал.

* * *

Сказать, что положение у Гришки с Тихоном было хреновое, это значит ничего не сказать.

Мало того, что они очутились у стен Новгорода в исподнем без гроша в кармане, так еще и с разукрашенными после побоев физиономиями. К уже несколько побледневшим синякам, доставшимся добрым молодцам от вспыльчивого князя, добавились свежие. Врезал им Илья Муромец на славу и, ежели бы на самом деле драться по-настоящему умел, так, наверное, и зашиб бы обоих насмерть.

У Гришки распухло правое ухо и нос. Тихону повезло больше. Хотя это еще как посмотреть. Копчик у парня болел так, что тот едва мог сесть.

— Видно, сглазил нас кто, — чуть не плача сетовал на нерадивую судьбу Григорий. — Что же енто деется?..

В общем, в кустах под стенами Новгорода Пашка Расстебаев на них и наткнулся.

— Ух ты! — непонятно чему обрадовался Павел, узрев разукрашенных красавцев. — Никак юродивые! Скажу вам честно, в Новгороде сейчас плохой сезон для попрошайничества. Много не дадут, а то и побить могут!

— Сам ты юродивый, — обиделся Тихон. — Мы родные племянники князя Буй-тура Всеволода, понял!

— Да ну? — усмехнулся Расстебаев. — А я в таком случае мериканский царь Жордж.

— Мы не врем, — хмуро добавил Гришка и продемонстрировал смутьяну татуировку на правом плече: скрещенные серп и молот — фамильный герб княжеского рода Всеволода.

— Ага! — Посерьезнев, Павел быстро зашевелил извилинами.

По всему выходило, что эти оболтусы его не признали. Вот и отлично! Не зря же, в конце концов, он их сегодня повстречал.

— Как же вы дошли до такой жизни? Князь, наверное, на вас осерчал?!!

— Нет, — ответил Тихон. — Нас прошлой ночью ограбили.

— Кто?

— Этот… Сивка Урка.

— Рыжий безобразник? — Расстебаев весело рассмеялся. — Вижу, обул он вас по полной и отметелил заодно балалайкой.

— Не-а, — зевнул Тихон. — Отметелил нас Илья Муромец.

— Как?!!

— Да вот так, развернулся и… как врежет!

— А я всегда думал, что такого богатыря и вовсе не существует, — удивленно почесал макушку Павел.

— Выходит, нас навье привидение отдубасило? — огрызнулся Гришка, злобно сверкнув глазами.

Расстебаев присел рядом с добрыми молодцами.

— Как же вы Сивку-то не признали? Да его рыжую морду каждая собака на Руси знает. Ну да ладно. А чего в кустах сидите, мошек кормите, вам небось в Новгород надобно?

Братья дружно кивнули.

— Мне вот тоже… — Вырвав из земли травинку, Пашка сунул ее себе в рот и стал жевать с глубокомысленным видом.

— Так иди! Чего тебе? — удивился Григорий. — Морда цела, одежда на месте, пропустят только так.

— В том-то и дело, что не пропустят, — покачал головой Расстебаев. — Те два кретина, что у ворот стоят, меня хорошо знают. Они раньше на границе с Тьмутараканью служили… м-да…

Пашка вовремя прикусил язык. Не рассказывать же этим обормотам о той памятной облаве. После того случая и закрепилась за Расстебаевым в народе очень емкая по своему содержанию кличка «Хрен-поймаешь!».

— Значит, так. — Смутьян неистово жевал травинку. — Вам нужна одежда. Так?

— Так! — промычали в ответ дружинники.

— А мне надобно незамеченным пройти через главные городские ворота… Да, задачка.

— А что тебе в этом Новгороде делать? По делам али как?

— По делам, — хитро прищурился Павел. — Я один из кандидатов на пост городского головы! Сегодня после обеда выборы, надо поприсутствовать.

Добры молодцы с уважением поглядели на незнакомца.

«Экие дурни! — подумал Расстебаев. — Вот таким вот ослам Шмалдер голову всякой чепухой и забивает. Мол, Мерика вам поможет. Как же, поможет она. На тот свет разве что отправиться…»

Пашка звонко хлопнул в ладоши:

— Есть план!!!

Княжьи племянники вздрогнули.

— Не боись, други, будет вам сейчас одежка, а мне долгожданный пропуск. Значицца, так…

И Расстебаев вкратце по ведал дружинникам свою задумку.

— Хорош план! — согласились братья. — А ежели не сработает?

— Сработает, не боись.

Еще раз оговорили все детали, и Пашка, весело насвистывая, вышел на дорогу.