Жизнь, наконец, стала прежней. Появлялись новые планы и мечты, а за ними по пятам следовали счастье и радость.

Порой удивительно то, на что ради нас готовы пойти близкие. И им совершенно не важны обстоятельства. Главное, чтобы мы оставались рядом. Ведь самое больное и ломающее человеческие жизни — потеря родного человека.

Искренняя любовь — принятие тебя таким, какой ты есть. Даже если ты неунывающий чародей, оживший в теле смертельно больного, и только учишься жить заново.

Вместе с ветром в открывшуюся дверь лапшичной влетели нежно-розовые лепестки сакуры. Над головой друг о друга стукнулись колокольчики. Приятный звон поприветствовал гостью.

В нос ударил тёплый воздух и запах лапши. Юми вымученно выдохнула. Ноги после урока физкультуры неприятно гудели. Она выбрала свободный столик и плюхнулась на диванчик. Пробежалась глазами по небольшому меню и заказала самую обычную порцию рамёна.

Сама хозяйка лапшичной вынесла ей блюдо и доброжелательно улыбнулась, пожелав приятного аппетита. Холодные щёки обожгло струящимся паром. Лицо Юми заалело от жара. В её руках звякнули металлические палочки. Живот недовольно буркнул. Она с наслаждением втянула запах рамёна, наполнив до отказа лёгкие, облизнулась, и принялась есть. Лапша буквально таяла во рту, а мясо оставляло приятное острое послевкусие.

На кончиках пальцев Юми сияли золотистые блёстки после урока рукоделия. Они прикольно переливались на солнечных лучах, проникавших через панорамные окна. На губах — прозрачный клубничный блеск. На шее и запястьях бренчали милые украшения из разноцветного бисера, молочных жемчужин и серебристых фигурок с кошками и звёздами. На тёмно-шоколадной макушке мерцали радужные заколки. В ушах покачивались серёжки в виде витражных сердец.

Волнистые волосы чуть длиннее плеч, норовились оказаться в душистом супе. Юми ловко убирала надоедливые пряди за ухо. Восхищённо и довольно вздыхала. Уроки в старшей школе жутко утомляли. Так ещё скоро начнётся пора промежуточных экзаменов.

В свои шестнадцать Шингеки Юми жила обычной жизнью ученицы старшей школы, помогала родителям, по выходным в тайне подрабатывала и копила на курсы по профессиональной съёмке и фотографии. В кармане всегда носила плёночный мини-фотоаппарат, подаренный родителями. Из домашних фотоальбомов сыпалось много-много цветных снимков. Поэтому Юми обклеивала фотографиями и яркими гирляндами стены своей комнаты. Она каждый день искала в серых зданиях, улицах, людях частичку света. Ей нравилось экспериментировать с локациями и ракурсами. Фотографировать семейные праздники, посиделки с друзьями, тёплые улыбки. Случайных прохожих, проезжающие машины, вывески магазинов. Счастливых детей, деревья сакуры, довольных котов.

Видеть необычное в обычном — её призвание.

Юми выпила остатки бульона и сыто улыбнулась. Похлопала ладошкой по полному животу и мечтала о сне.

Она медленно окинула небольшое помещение лапшичной. Стены выкрашены в ненавязчиво-гранатовый цвет с выведенными рисунками аистов, кувшинок, бамбука и лебедей. Тёмный дощатый пол. Над каждым столиком висел тусклый фонарик, выполненный в стиле прошлых веков. Где-то десять вымощенных из дерева столиков и красные низкие диванчики.

Помимо Юми здесь находилось два человека. Женщина с лунно-седыми волосами, собранными в аккуратный пучок. С кончика её носа спадали овальные очки. Женщина была одета в платье лилового цвета (похоже на английский стиль), рядом с ней лежала такого же цвета шляпка с голубыми розами. Её хотелось тайком сфотографировать. Столько изящества Юми не видела ещё ни в одном человеке. Но она нехотя перевела заинтересованный взгляд с незнакомки на паренька из параллельного класса. Идзава Минэси, кажется. О нём Юми ничего не слышала, кроме того, что он хорошо умеет играть в волейбол. И сегодня она в этом убедилась на совместном уроке физкультуры. Отбитые руки до сих пор горели после игры с их классом.

Минэси сидел в самом дальнем углу и спокойно ел. В его силуэте не было ничего, что могло хоть как-то зацепить Юми. И она решила вновь обратить внимание на незнакомку, потянулась в сумке, чтобы достать мини-фотоаппарат. Но когда посмотрела на тот столик, за которым сидела женщина, увидела, что её там нет. В солнечном свете сверкнула блестящая вещица, напоминавшая кулон.

Куда делась загадочная незнакомка?

Колокольчики на входной двери лапшичной холодно лязгнули. Юми заметила в окнах удаляющийся лиловый силуэт.

Юми подскочила с места, отодвинув столик. Стукнулась коленкой о деревянную ножку. Тихо ойкнула, схватила кулон и побежала, споткнувшись о порожек, вслед за женщиной в лиловом платье.

Догнать её удалось только возле пешеходного перехода за углом.

— Извините, Вы, кажется, забыли это в лапшичной, — запыхавшись окликнула она, поклонилась и протянула кулон.

— Что? — милая женщина средних лет развернулась к ней и добродушно взглянула через прозрачные линзы очков, — Я ничего не забывала.

— Но этот кулон лежал на вашем столике, — оторопела Юми. Неужели она ошиблась?

— Амулет, милая моя, — ласково поправила её женщина. — Забирай его себе, — она наклонилась к уху Юми: — с его помощью ты сможешь увидеть настоящие эмоции людей.

Юми замерла, словно заворожённая, и слушала:

— Смотри через синее стёклышко и тогда сможешь увидеть то, что скрывается за человеческой маской. Используй его во благо. Он сам выбрал тебя. Повяжи на шее. Укрась свою душу.

Женщина выпрямилась, мило улыбнулась, поправила очки и уже было разворачивалась, чтобы уйти, как с губ Юми сорвалось:

— Но что мне с ним делать и почему он выбрал меня?

— Не знаю, так распорядилась магия, — она пожала плечами. — Амулет сам подскажет, что делать. Прислушайся к внутреннему голосу и следуй его указаниям, — в её голосе не слышалось усмешки, только звенящая серьёзность. — Позаботься о себе и амулете, Шингеки Юми.

И загадочная незнакомка ушла, не сказав больше ни слова. Её силуэт быстро затерялся среди прохожих. Как бы Юми не пыталась выловить её взглядом — ничего не выходило.

Что вообще произошло? Что это за такой непонятный амулет, через который можно увидеть истинное состояние человека? Какая магия? Что ещё за внутренний голос? Казалось, под давлением вопросов голова вот-вот взорвётся.

Юми не могла понять: во-первых, откуда та знала её имя, и, во-вторых, что делать дальше с вещицей в её руках? Она заботливо прижала его к груди. Вновь посмотрела на него, наклонила голову чуть в сторону: он покрыт позолотой, на поверхности выступали рельефные закруглённые рисунки