– Да нет, – говорит Фрэнк как бы между делом, роясь в морозилке в поисках горошка. – Я согласен.

– Quelle surprise<Какой сюрприз (франц.).>, – бормочу я, не сдержавшись.

– Что? – Фрэнк оборачивается ко мне и, недоуменно приподняв брови, упорно и долго сверлит меня стальным взглядом.

– Ничего, – говорю я. – У каждого свои потребности.

– Стелла! – вопит Лу, лицемерка несчастная: несмотря на свою утонченность, она весьма явно высказывает свою потребность, разве что не повесила на грудь объявление – “Хочу!”.

Фрэнк мотает головой, улыбается и начинает кромсать брынзу. Поверить не могу, надо же – женщины прямо выпрашивают у него свидание. Что случилось с Луизой?

– Что с тобой? – спрашиваю я ее, уводя в гостиную под предлогом, что нам надо проверить детей, которые уже превратились в видеозомби. – Ты в своем уме? Ты же ему на шею вешаешься!

– Вовсе нет, – отвечает она. – Так поступают современные женщины. Это написано в “Вог”, между прочим.

– Одно дело пригласить мужчину на свидание, а другое – кинуться ему на шею, – объясняю я. – Но если тебе так хочется, пожалуйста...

– Да, хочется, – говорит она довольно. – И по-моему, будет весело. Ты сама сказала, что не против.

– Не против. А давно у тебя секса не было?

– Боже, – стонет она, – года два. – У нее снова вспыхивают глаза.

– Значит, ты снова стала девственницей, а следовательно, тебе грозят разочарование и боль, если он тебя бросит после первой же ночи. Поверь, так бывает. Поэтому возьми себя в руки.

– Уже взяла, – говорит Луиза с улыбкой.

Как ни стараюсь, не могу проникнуться восторгом по поводу предстоящего двойного свидания. Вчера Фрэнк с Луизой пропали часа на полтора – он показывал ей свои картины, – а я сидела и смотрела на спящих Хани и Александра. Поначалу это было очень трогательно, но вскоре наскучило, и я решила присоединиться к детям, устроив себе тихий час. К тому времени, как двое моих лучших и единственных друзей в Лондоне вернулись, я уже двадцать минут как проснулась и пребывала в самом отвратительном настроении. Гад Фрэнк испортил мой девичник. Я вглядывалась в их лица, стараясь распознать признаки вины (бесполезно, ибо мне доподлинно известно, что Фрэнк никогда не чувствует себя виноватым) или следы поцелуев, но не успела ничего заметить, поскольку Фрэнк сразу же ушел обратно в мастерскую, а Луиза минут через десять засобиралась домой. Мэри сидела в гостиной – я попросила ее прийти, надеялась, что мы с Луизой опять напьемся и славно проведем время. В итоге мне не удалось расспросить Лу о том, что меня так интересовало, хотя не факт еще, что я бы на это отважилась. Меньше знаешь – крепче спишь. С другой стороны, если закрались подозрения, тут совсем не до сна.

Луиза посадила Александра в коляску и пошла домой, оставив меня еще более обозленной и раздосадованной. Я немного посидела с Мэри, выпила с ней чаю, потом заплатила за услуги, извинилась за напрасно потраченное время и попрощалась до следующего вечера – назавтра предстояло двойное свидание. Спать я легла одновременно с Хани. Как пришел домой Фрэнк, я не слышала и не уверена, что он вообще ночевал дома.

И вот я снова, сутки спустя, пытаюсь подготовиться к предстоящему свиданию и снова в глубине души знаю, что мне этого не хочется. Ну почему человек обязательно долженходить на свидания? Разве быть одинокой – это преступление? Нет, вздыхаю я, подводя карандашом бровь, не преступление – если тебе нравитсябыть одинокой. Но мне не нравится. Я не хочу провести остаток своих дней в четырех стенах, без секса, одна. Так что потребности обязывают, как сказал бы мой сосед Тим. (Его жена сегодня вернулась с Майорки, и я почувствовала странную боль, глядя, как они загружаются в свою повозку, явно направляясь в ресторан, чтобы отметить это событие. Придурковатый Тим, его размалеванная жена и двое сутулых мальчишек в кроссовках... так мило, скучно и пошло одновременно. Но на какую-то долю секунды меня охватило желание поменяться местами с любым из них.)

Я неправильно наложила тени и стала похожа на Джоан Коллинз. Стираю лишнее и внимательно разглядываю себя в зеркале. Я или юная глупенькая девчонка с крепкой грудью? Прямо скажем, разве я могу с ними тягаться? Будь я мужчиной, не задумываясь выбрала бы юную крепкую грудь. Ничего удивительного, что такие, как я, в итоге или связываются с женатыми, или становятся лесбиянками. При всем богатстве выбора другой альтернативы нет. Кстати, о лесбиянках, надо бы позвонить душке Барбаре. Может, удастся стать верной подругой старой лесбиянки.

Я еще не оделась, а уже в такой депрессии. Днем звонила Луиза, спрашивала, какие женщины нравятся Фрэнку и что ей надеть. А мне, интересно, откуда знать? “Женственные, – ответила я ей. – У которых есть влагалище, так что не напрягайся особенно, можешь вообще не одеваться”. Она хихикнула и заявила, что пошла по магазинам. Я ненавижу все свои платья, но при всем желании не смогла бы надеть то, что нравится Янгсте, – я лет двадцать как вышла из этого возраста. И зачем мне тратить весь вечер на мужчину, чей словарный запас меня ужасает, а поведение удивляет – он же так машет руками, что со смеху загнешься?

Так, теперь карандаш для губ. Вспоминаю, как Фрэнк передразнил Янгсту – смешно. Улыбаюсь и вдруг словно прихожу в себя. “Перестань, брось думать об этом, – говорю я себе. – Какая разница? Тебе не грозит ни стать лесбиянкой, ни уйти в монастырь, ни связаться с женатым мужчиной. Тебя пригласил на свидание симпатичный холостяк, которому ты явно нравишься. Так что постарайся сделать себе привлекательное лицо, надень свое самое сексуальное платье и радуйся, корова старая. Давай, смелей. Покажи, какая ты шикарная женщина, и пусть все сразу подумают, что ты самая похотливая самка на свете”.

Слышу, как хлопнула входная дверь и Фрэнк, которого не было видно со вчерашнего дня, болтает с Мэри и Хани. Слышу, как он поднимается на второй этаж и окликает меня.

– Я в ванной, собираюсь, – кричу в ответ.

– Поедем вместе, – говорит он через дверь. – Луиза и этот диджей тоже вдвоем приедут.

– Я буду готова минут через десять.

– Можешь не торопиться, мне еще надо принять душ, побриться, одеться. Встречаемся внизу. Если спустишься раньше меня, вызови, пожалуйста, такси.

– Ладно.

Что это он так старается? Обычно перед свиданием он только чистит зубы и, может быть, иногдаменяет футболку. А для Луизы прикладывает неимоверные усилия. Ну и что? Что с того? Я тоже вот стараюсь, расфуфыриваюсь для Адриана. И сделаю все возможное, чтобы мое свидание удалось.

Как хорошо, что я умею делать макияж по всем правилам. Смываю свой скромный и непритязательный облик и раскладываю весь набор кистей, чтобы нарисовать себе новое лицо. Роюсь в косметичке, меня охватывает волнение – итак, приступим. Приступим.Корректор. Основа со светоотражающими частицами, тон подобран под заказ. Профессионально и изящно. Легким движением руки оттеняю переносицу и подбородок. (Да, я прекрасно знаю, как это делается – юность в Париже не прошла даром.) Щеки: с помощью двух оттенков румян я могу сделать себе самые высокие и изящные скулы на свете. Делаю. Новый изгиб бровей – да здравствует пинцет, немного пудры цвета загара, чуточку твердого карандаша – упрямая и сдержанная линия женщины-вамп. Кошачьи глазки: три оттенка теней, и мои глаза приобретают желанную миндалевидную форму.