он, и все остальные прекрасно понимали, что никем бы он не стал, если бы не его любимая Сара.

Сара. Это имя он с придыханием произносил всю жизнь. И даже умирая, прощался со своей Сарой. О ней переживал. Как она там без него жить будет, его милая Сара.

Его Сара била всех в школе, когда его дразнили. Защищала. Ее дразнить было без толку. Она на дразнилки никак не реагировала. Именем своим очень гордилась. Чуть что, она сразу выкрикивала имена всех известных ей «Великих Сар мира». Список получался громадным. И хамы сразу стыдливо затыкались. В их обычных именах не было ничего примечательного. Такого списка великих тезок явно бы не набралось.

Ну как именем великих мира сего можно дразнить? А никак. Да и кулачки у нее были хоть и маленькими, но дралась она отчаянно, как мальчишка, и била очень больно. Без красивой подсветки из драки с ней никто никогда не уходил.

Фонари получались ровные, красивые и яркие, аккурат под глазом. Профессионально его Сарочка умела разукрашивать физиономии врагов. Да и язык имела острый. Так приложит, что дразнить начинали того, кто разборки затеял. А она опять выходила сухой из воды.

Ну и кто с такой станет связываться, скажите на милость? А когда стало понятно, что Сара взяла новенького задохлика под свое крыло, то все как-то притихли. Даже самые ярые хамы только шипели свои обзывки вслед, но так, чтобы их Сара, не дай бог, не услышала.

Связываться с ними двумя было себе дороже. Так и оберегала Сара своего любимого мужа всю жизнь. И сберегла-таки. И войны все они пережили, и репрессии, и всякие другие политические катаклизмы. Так и шли по жизни счастливые и прикрытые своей любовью, как броней…

Благословили их небеса дочкой Глашенькой. Девочка пошла вся в маму. Такая же неугомонная и жаждущая справедливости. Так в боях местного значения она и состарилась, и закалилась. Не человек получился, броня!

Марина бабе Глаше очень нравилась. Скромная и тихая девушка. Если и были пьянки и гулянки, то редко. И то с такими же скромными и тихими, порядочными девушками, как она сама. Глафира ее незримо опекала. Если Марине делали замечания, она всегда извинялась. Воспитанная…

Откуда и с какой помойки привела нынешнего сожителя ее соседка снизу, баба Глаша не могла понять. Мариночка звала его на французский манер Сержем. Сергей, стало быть. Хотя какой там Серж? Серый. Вот его настоящее имя. Другого имени он не достоин. Она его презирала…

Зачем она притащила в свой чистый дом это недоразумение? Вечно немытый. Реденькие волосы всегда грязные. Вечно в каком-то рванье. Рваные джинсы и такая же майка. Еще и курит какую-то дрянь. А потом полночи на кухне гогочет и горланит свои идиотские песни. Глафира Антуановна давно хотела пожаловаться Мариночке на ее бойфренда.

Баба Глаша не была отсталой и понимала, что Марина сожительствует. Не все нынче бегут в загс. Не старые времена. Но и сожитель должен совесть иметь. Она, может, спать хочет? А он ей мешает. На самом деле баба Глаша всю ночь смотрит телевизор. Бессонница у нее. Но про это не обязательно всем знать. Пусть думают, что она спит, а он ее своими завываниями будит.

Только собралась она идти жаловаться соседке, как услышала из квартиры снизу крик. Кричал мужчина. Потом он завизжал. Хлопнула громко дверь квартиры снизу. Послышался грохот на лестнице.

– Убегает скунс вонючий, – пробормотала баба Глаша.

Наступила тишина. Баба Глаша решила выглянуть в окно. Любопытство, знаете ли. И то, что она увидела, чрезвычайно ее обрадовало и развеселило. По направлению от дома бежало это Маринкино недоразумение в рваных трусах, в какой-то юбке и с гитарным украшением на шее.

– Концептуальный перформанс, однако, – определила баба Глаша.

Мариночка, как натура художественная и имеющая тонкий вкус, решила добавить немного красок в свое бессмертное творение. Выкинула ему на голову мусорный пакет. Тот порвался, и картина оказалась завершенной. Какая красота получилась! Глафиру Антуановну поразила ходячая скульптура Сержа. Она приобрела совершенство.

– Идеально! – восхитилась Глафира Антуановна.

Она ему даже название придумала: «Вынос мусора».

А тем временем наряд полиции проезжал мимо Маринкиного дома. Они устали. Вызовов было много. Им хотелось просто отдохнуть и выпить чаю.

– Гляди, что творится! – сержант заинтересовано стал смотреть направо.

– Рановато для сезонного обострения, – ответил ему напарник.

– Это что же на нем надето?

– Да фиг его разберешь. Трусы вроде.

– Что делать будем?

– Может, ну его? Поехали чай пить?

– Не получится. Он к нам бежит.

– Быстрее поворачивай, иначе догонит. На трассе ускоримся.

– Чтоб его… Развели психов…

– Блин, не успели…

Психом был сожитель Марины. Он себя со стороны не видел. И считал, что выглядит вполне приемлемо. Узрев патрульную машину полиции, он рванул к ним. Они прибавили скорость. Он решил, что они не увидели его. Хотя он махал руками и подпрыгивал. Ему была нужна их помощь…

– Помогите! – заорал псих и попытался открыть дверцу.

Внутри сидели полицейские. Дверку они не открывали и психу не позволили открыть. Заблокировались изнутри. Кто же этого психа знает, на что он способен. Оторваться от него им не удалось. Полицейские искали способ избавиться от проблемы. В голову ничего путного не приходило. Все варианты были так себе…

Они понимали, что если он засунет свою голову в машину, то им долго придется убирать салон от мусора. На голове у психа было самое настоящее гнездо из непонятной субстанции. Эта сооружение еще и воняло. Псих стал им что-то говорить. Руками пытался показывать.

– Приоткрой и спроси, что ему надо, – не выдержал сержант.

– А может, просто дурку вызовем? Сдадим его и все.

– Узнай. Только погоди, открой немного. Вдруг он блохастый…

Полицейский приспустил немного боковое стекло. Псих стал орать.

– Она меня выгнала! Ведьма! – проорал он в образовавшееся отверстие.

– Ты слышал? Его ведьма выгнала. Точно, псих…

– Может, это он про жену или тещу…

– Ну да. Те еще могут быть ведьмы…

– Она мое имущество не отдает! – кричал Серж полицейским.

– А это уже самоуправство, – высказал свое мнение сержант.

– Ты что, намекаешь? Сходить с ним и помочь?

– Придется. Сюда его не посадишь, намусорит придурок. Да еще и неизвестно, чем он там болеет. Сходи с ним. Слышь, ты к нему не прикасайся. И салфетки в бардачке возьми. Руки вытри. И к себе блохастого близко не подпускай.

– У меня семья, дети. Я не могу рисковать.

– Так ты и не рискуй. Просто держись на расстоянии…

Сержант выбрался из машины, кряхтя и охая. Неохота идти, а