едином от природы человеческом теле имеется две одноименные части, лишь с обозначением «левая» или «правая», так обстоит дело и с состоянием безумия, которое обе наши речи признали составляющим в нас от природы единый вид, но одна речь выделила из него часть, обращенную налево, и не остановилась на этом делении, пока не нашла там некую так называемую левую любовь, которую вполне справедливо и осудила; другая же наша речь ведет нас к правой части неистовства, одноименной с первой, и находит там некую божественную любовь, которой отдает предпочтение, и восхваляет ее как причину величайших для нас благ.

Ф е д р. Ты говоришь в высшей степени верно.

С о к р а т. Я, Федр, и сам поклонник такого различения и обобщения – это помогает мне рассуждать и мыслить. И если я замечаю в другом природную способность охватывать взглядом единое и множественное, я гоняюсь следом за ним по пятам, как за богом. Правильно ли или нет я обращаюсь к тем, кто это может делать, знает бог, а называю я их и посейчас диалектиками» (Платон, т.2, «Федр», 265е–266с).

«Левая» наука души

(бытовое мышление)

Итак, что же мы обнаруживаем по эту сторону смерти – на поле воспоминаний? Если по ту сторону смерти находятся небесный мир обычая и божественный мир истины, то здесь мы обнаруживаем человека и государство. Точнее было бы сказать – общество, но для грека времен Платона, и уж тем более для Платона, как кажется, интерес к государственным делам настолько велик, что он на какое-то время не только отождествляет его с обществом, но и забывает об обществе. В общем, мы оказываемся в Земном мире Сократа, который предпочел смерть именно ради торжества «Государства и Законов». Кстати, и Платон завершает жизнь тем же самым. Последними творениями в его жизни были «Государство» и так и недописанные «Законы»…

Теория, которую далее в «Федре» развивает Платон, есть прямое продолжение разговоров о государстве и науке управления государством, пронизывающих предыдущие и последующие диалоги, включая огромное собрание диалогов, писавшихся Платоном всю жизнь и собранное под общим названием «Государство». Именно поэтому Платон начинает рассуждение, отталкиваясь от образа величайшего государственного деятеля своей эпохи – спасителя Греции от персов – Перикла.

Красноречие – это искусство воздействия на человеческие души. Душа в том понимании, которое дошло до нас, как предмет философствования впервые вводится именно Сократом и Платоном. Вот что пишет об этом Йегер:

«Однако что же такое “душа”, или (если пользоваться греческим термином) “псюхе”, в понимании Сократа? <…> Прежде всего бросается в глаза, что у Платона и других сократиков Сократ произносит это слово как заклинание – страстно и проникновенно. Здесь впервые в литературе Западного мира мы встречаемся с понятием “души”, которое и теперь обозначается тем же самым словом. Современные психологи не связывают с этим словом представление о какой-то “реальной субстанции”.Слово “душа” для нас, вследствие своего культурно-исторического генезиса, всегда имеет этический и религиозный характер. Оно связано в нашем представлении с христианством так же, как и слова “литургия” и “забота о душе”.Однако это высокое значение она обретает впервые в увещевательных беседах Сократа.

Вопрос о том, насколько идея “души” у Сократа непосредственно или через позднейших философов повлияла на христианство на различных ступенях его развития и насколько она вообще близка христианскому пониманию этого слова, мы пока оставляем в стороне. Здесь нам важно только отметить эпохальное значение термина “душа” для греческой культуры» (Йегер, с.70).

Понятие души у Платона двойственно, как почти все основные понятия. Одно из этих понятий, условно говоря, идеально, то есть относится к миру чистой истины или природы, а другое явно есть то же самое, что считается предметом психологии и называется психикой. Однако как раз это самоочевидное присутствие «психе» в названии психологии, по всей вероятности, и не дает возможности свободно говорить о ее предмете в силу того, что психологи до сих пор не дали полноценного определения психики, именно психологического определения, свободного от физиологического подхода.

Поэтому придется пытаться понять, что же такое душа у Платона, опираясь на понятие «мышления», тем более что он сам, если верить Аристотелю, дает основания связывать их. Исходным для нас явится вопрос из «Федра»:

«С о к р а т. Как и когда красноречие воздействует своим искусством?

Ф е д р. Оно действует очень сильно, Сократ, особенно в многолюдных собраниях <…>» (Платон, т.2, «Федр», 268). И особенно, когда использующий знает, «к кому, когда и в какой мере следует применять каждое из его средств» (Там же).

Еще раз приглядимся, о каком же явлении говорит Платон, с точки зрения психологической. Подсказка заключается в вопросе, после которого Платон устами Сократа изложит теорию: «Как и откуда можно научиться искусству подлинного и убедительного красноречия?» (Там же, 269d).

Убедительного – значит воздействующего, а воздействующее – значит заставляющее действовать. Заставлять действовать – значит управлять. Управлять – означает добиваться задуманного с помощью других людей, воплощать с помощью других задуманный образ.

Если подходить к этому с бытовой точки зрения, то узнавание управления как управления происходит только в том случае, если видимое нами воздействие одного человека на другого соответствует привычному образцу, который мы называем управлением.

С психологической точки зрения, под понятие управления подпадет гораздо больший круг явлений. Ты сидишь в трамвае. Подходит пожилая женщина, встает перед тобой и упорно глядит тебе в глаза. Ты понимаешь: она хочет, чтобы ты уступил ей место. Но она ничего не говорит и не делает никаких узнаваемо «управляющих» жестов. Тем не менее, ты встаешь и уступаешь ей место. Управление это или не управление?

Другой пример. К тебе подходит незнакомый человек с явным намерением о чем-то спросить и протягивает руку для пожатия. Ты его не знаешь, ты не хочешь с ним говорить, ты не хочешь пожимать его руку…но рука висит в воздухе перед тобой! Что делать? Даже если ты не пожмешь эту руку, тем не менее, заставил он тебя думать о руке и о себе? Это управление?

Истинная природа есть в человеке, но он часть общества, и сначала изучать его надо сквозь общественные слои мышления и общественные средства управления. Если понять и отбросить эту «верхушку айсберга», то можно добраться и до собственно человеческого естества.

Это естественный путь, потому что для Платона и здесь, на Поле воспоминаний, как и в Небесном мире, тоже все двойственно: есть истина и есть обычай. Обычай мы можем исследовать через предельно разработанные ораторские