Задняя дверь салона была распахнута. Ник стоял спиной к Делейни, широко расставив ноги, низко на бедрах висел ремень с инструментами. На руках у него были кожаные рабочие перчатки. Дверь лежала на столе в салоне, в дверном полотне было прорезано круглое отверстие, и в данный момент Ник занимался тем, что вынимал старую дверную ручку. Услышав шаги, он обернулся и оглядел Делейни с головы до ног.

– Я принесла тебе кофе, – сказала она, протягивая ему кружку.

Делейни налила кофе, Ник снял с одной руки перчатку и взял кружку.

– Спасибо. – Он подул на кофе и посмотрел на Делейни поверх облачка пара. – Сейчас всего лишь октябрь, а ты уже так кутаешься. Что же ты будешь делать в декабре, когда наметет снегу по самую твою задницу?

Ник отпил кофе.

– Возможно, замерзну насмерть. – Делейни поставила термос на пол у двери. – Но наверное, для тебя это будет хорошей новостью.

– Это еще почему?

– Тогда ты унаследуешь мою долю земли Генри. – Делейни выпрямилась и обхватила кружку ладонями. – Конечно, если меня не похоронят здесь же, в Трули, – ведь тогда получится, что я не покинула город, и в этом случае могут быть сложности. Но я тебе разрешаю выбросить мой труп за границы города. – Она немного подумала и добавила: – Только не давай зверям обгрызть мое лицо, я этого не хочу.

Ник криво усмехнулся:

– Мне не нужна твоя доля.

– Ну да, как же. – Делейни фыркнула. Как может нормальный человек не желать получить участок земли, который стоит кучу денег? – Когда оглашали завещание Генри, ты был в ярости.

– Ты тоже.

– Только потому, что он мной манипулировал.

– Ты даже не догадываешься, до какой степени.

Делейни глотнула кофе.

– Что ты хочешь этим сказать?

– Не важно. – Ник поставил кружку рядом с термосом и снова надел перчатку. – Скажем так, я получил от Генри именно то, что хотел. Я получил кусок земли, за которую каждый застройщик удавится, и получил ее бесплатно и безо всяких условий.

Ник порылся в карманах пояса и достал отвертку.

«Не совсем бесплатно и не совсем без условий, – подумала Делейни. – Во всяком случае, пока. Как и я, он должен ждать год».

– Значит, тебя не взбесило то, что тебе достаются только два участка земли, а я получаю его бизнес и деньги?

– Нет. Ты и твоя мать еще намучаетесь с этим.

Делейни не знала, можно ли ему верить.

– А что думает о завещании Генри твоя мать?

Ник быстро взглянул Делейни в глаза и снова перевел взгляд на дверь.

– Моя мать? Почему тебя интересует, что думает моя мать? – спросил он, вынимая обе дверные ручки и бросая их в ящик.

– Вообще-то меня это не интересует, но она смотрит на меня так, будто я искалечила ее кошку, – одновременно и с яростью, и с отвращением.

– У нее нет кошки.

– Ты понимаешь, что я имею в виду.

Ник с помощью отвертки вынул личинку замка.

– Да, пожалуй, понимаю. – Он достал из упаковки деталь нового замка. – А как тебе самой кажется, что она может думать? Я ее сын, а ты – neska izugarri.

– Что значит neska izu… как там?

Ник беззвучно рассмеялся.

– Не принимай это на свой счет, но это означает «ужасная девчонка».

– Понятно. – Делейни отпила еще кофе из кружки и подумала, что считаться «ужасной девчонкой» еще не так страшно. – Меня называли и худшими словами; правда, обычно по-английски. – Она посмотрела на Ника, который в это время устанавливал на место сияющие новые ручки. – Мне всегда хотелось знать второй язык, чтобы можно было ругаться, а мама бы не понимала. Тебе повезло.

– Я не знаю двух языков.

Из двери налетел порыв холодного ветра, и Делейни плотнее запахнулась в пальто.

– Я всего лишь понимаю некоторые слова.

– Ну Луи знает.

– Он знает столько же, сколько я. – Ник взял личинку замка. – Мы немного понимаем, потому что мать говорит с родственниками по-баскски. Она пыталась учить нас испанскому и языку басков, но мы не проявили особого интереса. Мы с Луи знаем ругательства и названия частей тела – да и то в основном потому, что посмотрели их в ее словаре. – Он взглянул на Делейни и вставил личинку замка в отверстие, которое просверлил дрелью.

– Луи называет Лайзу «милая» на баскском.

Ник пожал плечами:

– Тогда, возможно, он знает язык лучше, чем мне казалось.

– Он называет ее a!u gozo или как-то похоже на это.

Ник усмехнулся и покачал головой.

– В таком случае это не милая.

Делейни подалась вперед.

– Тогда что?

– А вот этого я тебе ни за что не скажу.

Ник нашел в кармане два шурупа и зажал их губами. Делейни хотелось ткнуть его в бок, но она удержалась.

– Ну скажи!

– Нет. Ты расскажешь Лайзе, – буркнул Ник с шурупами во рту, – и у меня будут неприятности с Луи.

– Я ей не скажу, ну пожалуйста… – взмолилась Делейни. Ее прервало чириканье, раздавшееся где-то под курткой у Ника. Он выплюнул шурупы и снова снял перчатку. Потом сунул руку в карман куртки и достал тонкий мобильный телефон.

– Да, это я. – Ник сунул перчатку в карман и некоторое время молча слушал, потом возвел глаза к небу. – Ну и когда же он сможет приехать? – Он прижал телефон к уху плечом и продолжил работу. – Не годится, это слишком поздно. Если он не хочет быть нашим субподрядчиком, пусть так и скажет, а если, хочет, то пусть пошевеливается и будет на месте не позже четверга. Пока что нам везло с погодой, но я бы не стал на это особо рассчитывать.

Ник говорил о каких-то досках, погонных метрах, в чем Делейни ничего не понимала. Одновременно он прикрутил к косяку металлическую пластину для замка и окончательно убрал отвертку.

– Позвони Энн Мари, она сообщит тебе все цифры. Это восемьдесят или восемьдесят пять тысяч, точно я не помню.

Ник закончил разговор и убрал телефон во внутренний карман куртки. Потом достал из переднего кармана джинсов ключи и протянул Делейни:

– На, попробуй замок.

Он вошел в салон и захлопнул дверь. Делейни вставила в прорезь ключ, и замок легко открылся. Подняв с полу кружку Ника и термос, она вернулась в салон. Поскольку руки у нее были заняты, Делейни захлопнула дверь ногой и прошла в кладовку. На столе рядом с микроволновкой лежала куртка Ника и ремень с инструментами. Дрель, все еще включенная в розетку, лежала на полу, но самого Ника не было видно. Снимая пальто и перчатки, Делейни услышала шум воды в туалете. Она повесила пальто на вешалку, налила себе новую порцию кофе и пошла с кружкой в зал. Ей вдруг показалось неудобным стоять возле туалета, пока там находится Ник. У нее возникло ощущение, будто она подглядывает. Как в тот раз, когда, спрятавшись за стендом с темными очками, она смотрела, как Ник покупает упаковку презервативов (большого размера, ребристых, для удовольствия женщины). Ему тогда было лет семнадцать.