Вскоре после того как Джером любезно согласился не вскакивать раньше времени с больничного ложа, на одной из тропинок, ведущих к лагерю, показались всадники. Судя по всему, они ехали из Джексонвилла, а там, насколько знал Джулиан, янки не было. Он встречал гостей прямо на тропинке. Рядом, покачиваясь на костылях, стоял старина Пэдди. Трое всадников продвигались вперед с видимой осторожностью. Вскоре стало ясно, что это конфедераты, да к тому же из регулярной армии. Один из дозорных даже определил по их форме, что они из Джорджии. Джулиан выслал им навстречу двух людей, чтобы они проводили гостей до лагеря.

Офицер, худой старик с густыми седыми баками и такой же седой бородой, приветствовал Джулиана. Он слез с лошади и, стянув с костистой руки грязную перчатку, крепко пожал ему руку.

— Капитан Кристофер Роджерс, армия Джорджии. Со мной рядовой Джастин Юэлл и капрал Эван Хейнз. Мы прибыли с линии фронта по срочному делу, сэр.

Джулиан ответил на его рукопожатие и тут же вспомнил о своей встрече с Йеном. Янки действительно демонстрировали порой исключительную информированность о планах командования противника.

— Нас переводят? — спросил он.

Капитан Роджерс удивленно взглянул на него.

— Думал, это будет для вас сюрпризом. И притом малоприятным, ибо нам известно, что Флориде сейчас и без того нелегко приходится.

— Вот именно, — пробормотал Джулиан. — Только наши начальники почему-то редко об этом вспоминают.

— Согласен, сэр… — как-то виновато промямлил Роджерс. Ему явно было неловко.

Заметив это, Джулиан взял себя в руки.

— Прошу прощения, капитан, за мою бестактность. Вас-то уж по крайней мере не в чем винить. Не согласитесь пройти в мою палатку? У меня обнаружился некоторый излишек бренди, хороший глоток вам, похоже, сейчас не помешает.

— Благодарю вас, доктор Маккензи.

Джулиан показал ему дорогу, а потом знаком подозвал к себе хромого ирландца.

— Пэдди, устрой остальных.

— Слушаюсь, сэр!

Джулиан провел капитана в свою лесную штаб-квартиру, усадил гостя на табуретку, сам сел за стол и первым делом налил бренди. Роджерс пригубил, и по лицу его разлилось такое блаженство, что Джулиан сразу понял — старик давным-давно отвык от простых мужских радостей. Ему стало его жалко. Сидеть бы капитану дома, потягивая сигару, в кресле-качалке, а он таскается по лесам на полумертвом мерине, сражается с откормленными янки и безропотно делит все тяготы войны со своими подчиненными, которым судьба на несколько лет определила жить в условиях бесконечных перестрелок и нищеты.

Капитан Роджерс смущенно кашлянул.

— Большое спасибо, доктор. Хорошая штука.

— Рад, что вам понравилось. Хотите еще? Давайте я вам плесну, не повредит.

Роджерс смутился еще больше, но его усталое лицо расплылось в довольной улыбке.

— Воистину, сэр, не повредит. — Сделав новый глоток, он проговорил:

— Я слышал, ваш кузен был ранен, и его привезли сюда. Будьте осторожны. За ним охотятся янки.

— Меня уже предупреждали об этом, — сказал Джулиан, вновь вспомнив про Йена.

— Ну, перейдем к делу. Мне поручено передать вам, чтобы вы в пятидневный срок появились в районе Джексонвилла. Вас призывают на действительную службу и посылают на Север в распоряжение армии северной Виргинии. Там большие потери, сэр, и очень много раненых. Рук не хватает…

— Меня одного посылают или всю мою роту?

— О нет, рота пока остается на месте. Сюда пришлют другого врача. А вы, конечно, можете взять с собой своих непосредственных помощников. Это даже приветствуется.

— Почему выбор пал именно на меня?

Роджерс вздохнул. Очевидно, после бренди на него навалилась нечеловеческая усталость.

— Вас считают очень хорошим хирургом. И потом, вы писали письма о необходимости улучшить санитарную обстановку в армии…

— Письма? Это были конфиденциальные послания, адресованные моему двоюродному брату, — недовольно буркнул Джулиан.

— Да, я в курсе, но дело в том, что капитан Маккензи использовал выдержки из них в собственных рапортах командованию о бедственном положении армии и военно-полевой хирургии. Особенно во фронтовой и прифронтовой полосе. И таким образом ваше имя стало известно медикам из штаба. Они решили обратиться к вам за помощью, доктор.

Джулиан забарабанил пальцами по столу.

— Я буду работать вместе с братом?

— Боюсь, нет. Капитана направляют с особым заданием… э-э… деликатного свойства.

— А именно?

К его удивлению, Роджерс вдруг сильно смутился. Щеки старика порозовели. Он наклонился вперед и почти шепотом произнес:

— К проституткам.

— Прошу прощения? — изумленно, но так же тихо проговорил Джулиан.

— Видите ли, сэр, в армии грядет неприятная эпидемия… В последнее время резко участились случаи заражения болезнями… э-э… довольно редкими в мирное время.

— Вши?

Роджерс еще больше покраснел.

— Если бы, сэр… Тут дело посерьезнее. Сами знаете, где много мужчин, там всегда и много женщин. Капитану Маккензи поручено разобраться с венерическими болезнями, спасти тех, кого еще можно спасти, и уберечь остальных. Искоренить порок, так сказать.

Джулиан опустил глаза, пряча ухмылку. Да, вот ведь война… Ему не хотелось оставлять родные места и идти в армию. Он злился на Брента за то, что тот невольно его подставил. Но каково самому Бренту? Джулиан знал, что его кузен любил свое дело и не кланялся пулям, но проститутки… Угораздило же…

— Не сомневаюсь, мой брат с честью выполнит новое задание, — произнес он наконец.

Роджерс кивнул:

— Я тоже так думаю. Его потому и выбрали, что ценят как врача. Но и вас тоже, сэр. В штабе о вас теперь наслышаны. Им очень понравились ваши письма капитану.

— Я раньше никогда не работал на фронте.

— Но вы же лечите раненых.

— Раненых? Вы знаете, капитан, каковы здесь масштабы противостояния и каковы они на Севере? Да, я лечу раненых, но их не так много. Я справляюсь. Однако фронт — другое дело. Там армия, там главные сражения и главные потери. Это совершенно другие цифры.

— Да, согласен… — со вздохом сказал Роджерс. — Вот поэтому-то и возникла нужда в опытных докторах. Но вы не хороните себя заранее, сэр. Я знаю, что ваш губернатор Мильтон без конца жалуется правительству Конфедерации на пренебрежительное отношение к нуждам Флориды. В правительстве вам очень сочувствуют и рады бы помочь, да сейчас есть заботы поважнее. Но когда летняя кампания закончится, есть большая вероятность того, что вам позволят вернуться сюда. Я, конечно, ничего не гарантирую, но слышал краем уха. Пока же… у всех у нас есть долг, который мы обязаны исполнить.