— К тому времени, как я стал зарабатывать достаточно для того, чтобы быть мишенью, меня уже было не взять голыми руками.

— Исключительно из любопытства: вы никогда не влюблялись? В женщину, — поспешно добавила она, опасаясь, что он начнет перечислять имена клиентов.

— Был обручен, еще когда учился в Гарварде. Ничего не получилось.

— Почему?

— Рана еще слишком свежа, чтобы ее бередить, — протянул он.

Она скорчила гримаску и он улыбнулся. Зазвонил его сотовый. Когда он приложил трубку к уху, она поняла, что за ее столом он выглядел более естественно, чем она сама. Как это ему удается? Каким-то образом он ухитрялся пометить любое занимаемое им место. С таким же успехом он мог бы поднимать ногу, входя в комнату.

Аннабел закончила поливать африканские фиалки и направилась на кухню, где разгрузила капризную посудомоечную машину бабули. Снова раздался звонок в дверьми почти немедленно на пороге появился Хит с пиццей. Аннабел собрала тарелки и салфетки. Хит вынул еще две банки пива и отнес к столу. Усевшись, он обозрел буфеты, крашенные синей эмалевой краской, и горшочек для домашнего печенья.

— Мне нравится этот дом. Уютно.

— Вы очень любезны. Знаю, здесь все следовало бы обновить, но никак не соберусь.

Она едва могла позволить себе покраску. О чем-то масштабном речи не шло.

Они принялись за еду, и молчание, воцарившееся в комнате, было на удивление дружелюбным. Аннабел про себя гадала, что он будет делать завтра, Четвертого июля. Хит проглотил первый кусок и потянулся за вторым.

— Интересно Аннабел, как вы ухитрились так близко по добраться к самым важным сейчас для меня людям? Что для этого понадобилось?

— Природное обаяние в сочетании с тем фактом, что у меня есть жизнь, а у вас — нет.

Правда жизнью это можно назвать лишь с натяжкой. В среду утром мистер Броницки угрозами и запугиваниями вытащил ее в рекреационный центр, на потлак таких же престарелых пенсионеров, как он сам. Она согласилась только после того, как он клятвенно пообещал снова пригласить в ресторан миссис Валерио.

Хит промокнул губы салфеткой.

— Так что говорил обо мне Робиллар?

Аннабел задумчиво грызла корочку. Пришлось напомнить себе, что именно по этой причине он и устроил этот домашний вечерок.

— Он сказал, что вы номер один в его черном списке. Точная цитата. Но вы, возможно, и без того это знали.

— И что же вы ответили?

— Ничего. Слишком была занята, облизываясь на Робиллара. Господи, до чего же хорош!

Хит нахмурился.

— Дин Робиллар — не из тех наивных дурачков, о которых я говорил. Поосторожнее с ним. Он расправляется с женщинами, как с картофельными чипсами.

— Ну, беби, меня он может проглотить одним махом, как только захочет.

К огромному удивлению Аннабел, он принял ее слова всерьез.

— Вы не можете им увлечься! А вот это уже интересно.

— Смею ли я потребовать разъяснений?

— Послушайте, Аннабел, Дин — неплохой парень, но женщины для него — все равно что скальпы для индейца — способ показать себя и похвастаться завоеваниями. Если бы он мог, наверняка делал бы зарубки на прикладе.

— А вы боитесь, как бы я не пострадала?

— Господи, все-то вы знаете.

Он предоставил ей редкую возможность заглянуть глубже в жизнь и прошлое Хита Чампьона.

— Исключительно из любопытства, — повторила она, — сколько зарубок сделали вы? То есть когда была такая возможность. И кстати, как давно это было?

— Слишком много зарубок. И я вовсе не горжусь этим, так что никаких лекций.

— И вы действительно считаете, что ваши лихие деньки позади?

— Не считай я так, не собрался бы жениться.

— Ничего вы не собрались. Даже не дошли до второго свидания.

— Только потому, что нанял двух ленивых, невежественных свах.

Она ничего не сказала о визите Порции, да и что могла сказать? Что Порция Пауэрс — стерва? Он и сам это знает. Кроме того, следовало бы признаться кое в чем еще, и при мысли об этом замирало сердце.

— Сегодня утром мне звонила Клодия Ришмен. Она все еще хочет увидеться с вами.

— Нет, в самом деле?

Криво улыбаясь, он развалился на стуле.

— А почему она звонила вам, а не Пауэрс?

— По-моему, мы успели немного подружиться.

— Поразительно.

— Я воображала, будто сумела убедить Клодию, что вы ее не стоите. Оказалось, что нет.

Она взяла кусочек пиццы, хотя есть уже не хотелось.

— Полагаю, вы хотите внести ее в расписание среды?

— Нет.

Комок расплавленного сыра упал ей на колени. — Нет?!

— Разве не вы утверждали, что она мне не подходит?

— Так и есть, но…

— В таком случае нет.

Что-то теплое и светлое разгоралось в душе.

— Спасибо, — смущенно пробормотала она, принимаясь оттирать сыр.

— Всегда пожалуйста.

Покончив с сыром, Аннабел стала старательно оттирать пальцы.

— Женщина, с которой я знакомлю вас в среду, вовсе не так красива.

— На свете не так много красавиц. Вот Ришмен на обложке последнего каталога была ослепительна.

— Она арфистка. Получает докторскую степень на музыкальном факультете. Двадцать восемь лет, выпускница Вассара[31]. Вы должны были встретиться с ней в прошлый вторник.

— Значит, она уродина?

— Ну разумеется, нет, — фыркнула она и, схватив тарелку, отнесла к раковине.

Хит долго молчал, после чего последовал ее примеру.

— Кстати, на случай, если Дин снова вам позвонит, не слишком распространяйтесь обо мне.

— Почему вы считаете, что мне можно позвонить только случайно?

Хит кивнул в сторону стола:

— Хотите еще кусочек?

— Нет, — буркнула она, ставя тарелку в посудомоечную ма шину. — Но неплохо бы услышать, почему вы так уверены, что он не позвонит.

— Успокойтесь. Я только имел в виду, что вы на несколько лет старше его.

— И что же?

Она рывком закрыла машину и велела себе заткнуться. Но язык ее явно не слушался.

— Сейчас очень модно, когда женщина старше мужчины. Неужели не читаете «Пипл»?