— Всё нормально, — дёргаю плечом, сбросив ладонь Тайлера, и отступаю на шаг назад.

Хренов герой неприязненно косится на разыгравшуюся сцену, но благоразумно сохраняет молчание. Зато Синклер надрывно верещит из кабинета — даже раскатистые звуки грома не способны хоть немного заглушить её ультразвуковые вопли. Кудрявый миротворец с заметной обидой хмурит брови и утирает тыльной стороной ладони вымокшее под дождём лицо.

Oh merda, и нарочно не придумаешь более идиотской ситуации. Как меня вообще угораздило вляпаться в этот сценарий дешёвой мелодрамы? Впрочем, плевать. На выяснение несуществующих отношений с кем-либо из них у меня абсолютно нет времени.

— Где вас черти носят?! — дверь кабинета распахивается, и в образовавшемся проёме возникает голова Бьянки. Она выглядит донельзя напряжённой, между бровей залегла сетка морщин, пухлые губы сжаты в тонкую линию. — Уэнсдэй, идём, будешь мне помогать. От Аякса нет толку… Он только паникует.

Я уже открываю рот, чтобы ответить, что Барклай крепко повредилась умом, если всерьёз считает меня способной выступать в роли акушерки. Все мои познания в медицине ограничиваются полугодовой стажировкой в городском морге, но идеально отточенное умение вскрывать спинномозговой канал вряд ли поможет в процессе родовспоможения.

Вдобавок у меня нет ни малейшего желания лицезреть, как отпрыск Петрополусов будет появляться на свет, беспощадно разрывая внутренности своей несчастной матери.

Но ничего говорить не приходится — Тайлер отвечает первым.

— Давай лучше я, — кудрявый миротворец решительно забирает у меня канистру и постельное бельё. Барклай награждает его долгим красноречивым взглядом, полным сомнения, но Галпин остаётся совершенно невозмутимым. — Что? Я не новичок в этом, был на партнёрских родах с Лорел.

Вряд ли им движет альтруизм.

Очевидно, он просто не хочет оставаться наедине с бывшим другом.

И Бьянка, несомненно, это понимает.

— Тогда идём, — она отступает в сторону, пропуская миротворца в кабинет.

Я мельком успеваю увидеть, как раздетая ниже пояса блондинка обеими руками держится за огромный живот и заходится в очередном приступе рыданий. Её скудоумного благоверного нигде не видно — по всей видимости, кретин валяется где-нибудь в глубоком обмороке.

А потом дверь родильной комнаты захлопывается, и мы с Торпом остаёмся вдвоём в длинном больничном коридоре.

— Уэнсдэй… — мгновенно начинает он, но я категорически не намерена поддерживать заведомо бесполезный диалог, поэтому прерываю его предостерегающим взмахом руки.

— Мы не будем обсуждать случившееся, — заявляю я безапелляционным тоном и машинально отхожу подальше на пару шагов. — И вообще ничего. Я выразилась предельно ясно, когда сказала тебе обо всём забыть.

— Не беспокойся, я не об этом. Навязываться не в моих правилах, — вряд ли хренов герой сейчас предельно честен. Даже с моей скудной способностью идентифицировать человеческие эмоции я явственно могу различить тень растерянности на его лице, но Ксавье упрямо продолжает гнуть свою линию. — Ты промокла до нитки. Сними хотя бы куртку, а то заболеешь. На, возьми мою…

Он уже начинает стягивать с плеч потёртую джинсовку и делает шаг вперёд — но я моментально отшатываюсь назад как от огня.

Иррациональная реакция моего тела на его близость по-прежнему чертовски сбивает с толку и не поддаётся никаким законам здравого смысла. Лучше минимизировать риск.

— Моё здоровье — не твоя забота, — награждаю Торпа самым уничижительным взглядом, на который только способна.

— Зря ты так думаешь, — он упорно игнорирует всю показную холодность и подходит ближе.

Широкие ладони ложатся на мои плечи, стягивая вниз насквозь промокшую кожанку и будто бы случайно задевая кончиками пальцев обнажённую кожу. Моё лицо остаётся тотально бесстрастным, а пристальный взгляд исподлобья — привычно ледяным, но глупое сердце отказывается подчиняться воле рассудка и предательски пропускает удар, чтобы спустя секунду зайтись в тахикардичном ритме.

Oh merda, какой ужасающий кошмар.

Места мимолётных прикосновений его горячих пальцев мгновенно вспыхивают жаром, прошедшим по всему телу. По рукам ползут мурашки, и хренов герой явно это замечает — уголки его губ приподнимаются в слабом подобии улыбки. Благо, обходится без неуместных комментариев.

— Вот так-то лучше… — избавив меня от кожанки, он набрасывает на плечи свою куртку, ещё хранящую тепло его тела. И запах… Тот самый тонкий аромат яблочного мыла и чего-то ещё, совсем недавно ставший катализатором моего позорного грехопадения наедине с собой.

Торп отходит на шаг назад, удовлетворённо осматривая результат собственных действий, и под цепким взглядом его тёмно-зелёных глаз я снова начинаю чувствовать себя опасно безоружной. Одна прядь вымокших от дождя волос спадает мне на лицо, и он осторожно протягивает руку с явным намерением заправить её за ухо. Мгновенно отступаю назад, чтобы предотвратить очередной неуместный тактильный контакт.

— Это лишнее, — заявляю я и намереваюсь добавить какую-нибудь ядовитую колкость об идиотских патриархальных замашках, но не успеваю — из закрытого кабинета доносится особенно оглушительный вопль многострадальной блондинки.

— Ты не сможешь игнорировать меня вечно, Уэнсдэй, — его чрезмерная самоуверенность раздражает до зубного скрежета. — Знаешь ли… То, от чего мы больше всего бежим, рано или поздно нас настигнет.

— Ты прямо-таки ходячий сборник пафосных цитат. Специально их заучиваешь? — я презрительно фыркаю, закатив глаза.

— Ты уже спрашивала, и…

Остаток его фразы тонет в раскате грома — тонкие стеклопакеты жалобно дребезжат, а длинная стерильно-белая лампа под потолком несколько раз гаснет и вспыхивает вновь.

Мой пёс испуганно скулит и забивается под ближайшую скамейку, трусливо поджав хвост.

Намереваясь успокоить Вещь, я отхожу подальше от Торпа и усаживаюсь на корточки, ободряюще потрепав собаку по загривку.

Он доверчиво льнёт к моей ладони, глядя снизу вверх блестящими глазами-бусинами — а мгновением позже вдруг шумно втягивает носом воздух и заливается лаем. И в ту же самую секунду на забаррикадированную дверь клиники обрушивается мощный удар снаружи.

Нельзя сказать, что это было неожиданностью.

Твари должны были приползти сюда рано или поздно, привлечённые громкими воплями блондинки и манящим запахом свежей плоти.

Но всё равно невольно вздрагиваю, когда до моего слуха доносится глухое утробное рычание по ту сторону хлипкой двери — вряд ли жалкая конструкция из пластика и стекла способна долго держать оборону.

Хренов герой тоже это понимает. Грязно выругавшись сквозь зубы, он бегом бросается к двери и плотнее пододвигает к ней скамейку. Но этого ничтожно мало. Быстро осмотревшись по сторонам, я замечаю в противоположном конце коридора тяжёлый белый шкаф. То, что надо.

Резко вскочив на ноги, я быстрым шагом приближаюсь к шкафу — но сдвинуть его с места в одиночку мне не по силам.

— Помоги, — не без внутренней борьбы прошу я, бросив на Торпа короткий взгляд.

Вдвоём нам удаётся передвинуть тяжёлую громадину и усилить баррикаду входной двери.

Не слишком надёжно, но лучше, чем ничего.