С трудом я поднялся; рядом лежала оторванная голова овчарки. Оглушенные взрывом, оберст и двое эсэсовцев стояли на четвереньках, мотая головами, двое других не шевелились. Оберста в моем мозгу не было! Я вскинул «люгер» и выпустил по нему всю обойму, но расстояние было слишком большим, к тому же меня всего трясло. Ни одна пуля не задела никого из немцев. Постояв с секунду, я повернулся и снова побежал.

Я до сих пор не знаю, почему оберст позволил мне убежать. Возможно, его контузило взрывом, или, может, он опасался в полную силу демонстрировать свою власть надо мной, ведь это могло навести на мысль о его причастности к смерти Старика. Но все же я подозреваю, что убежал тогда лишь потому, что это было на руку оберсту…

Сол умолк. Огонь в камине погас, и они сидели почти в полной темноте. В последние полчаса исповеди голос его охрип, он говорил уже шепотом.

– Вы очень устали,– сказала Натали.

Сол не стал этого отрицать. Он не спал две ночи – с того самого момента, когда в воскресенье утром увидел в газетах фотографию Уильяма Бордена.

– Но ведь это еще не конец? – спросила Натали.– Это как-то связано с людьми, которые убили моего отца, так?

Он кивнул.

Натали вышла из комнаты, затем вернулась через минуту с одеялом, простынями и большой подушкой.

– Уже поздно. Ночуйте здесь,– предложила она.– Мы закончим утром. Я приготовлю завтрак.

– У меня есть комната в мотеле,– хрипло произнес Сол. При мысли о том, что сейчас придется ехать куда-то, ему захотелось закрыть глаза и уснуть прямо там, где он сидел.

– Я прошу вас остаться,– серьезно сказала Натали.– Мне очень хочется… Нет, я просто должна услышать конец вашего рассказа.– Она помолчала и добавила: – И потом, я не хочу сегодня ночевать одна в доме.

Сол кивнул.

– Вот и хорошо,– обрадовалась девушка.– В шкафчике в ванной есть новая зубная щетка. Если хотите, я могу достать чистую пижамную пару отца…

– Спасибо. Я обойдусь.

– Тогда до завтра.– Натали направилась к двери, но на пороге остановилась.– Сол…– Она помолчала, потирая руки выше локтя.– Все это… все, что вы мне рассказали, правда?

– Да.

– И ваш оберст был здесь, в Чарлстоне, на прошлой неделе? Он один из тех, кто виноват в смерти моего отца?

– Думаю, да.

Натали кивнула, хотела еще что-то сказать, потом слегка закусила губу.

– Спокойной ночи, Сол.

– Спокойной ночи, Натали.

Несмотря на страшную усталость, Сол Ласки некоторое время лежал без сна, глядя, как прямоугольники света от автомобильных фар блуждают по фотографиям на стене. Он старался думать о приятных вещах – о золотистом свете, играющем на ветвях ив у ручья, или о белых маргаритках в поле на ферме дяди, где он бегал еще мальчиком. Но когда он наконец заснул, ему приснился жаркий июньский день, братишка Йозеф, который идет за ним к шапито по чудной лужайке, откуда ярко раскрашенные цирковые фургоны увозят толпы смеющихся детей к ожидающему их рву.

Чарлстон

Среда, 17 декабря 1980 г.

Поначалу шерифа Джентри забавляло то, что за ним следят. Насколько он мог помнить, за ним никто никогда не следил. Сам же он достаточно много времени проводил за этим занятием. Только вчера он ездил за психиатром Ласки и наблюдал, как тот забрался в дом Фуллер, потом терпеливо ждал в «додже» Линды Мей, пока Ласки и эта девушка, мисс Престон, пообедают, а после провел большую часть ночи в районе Сент-Эндрюс, попивая кофе и наблюдая за домом Натали. Ночь была чертовски холодной и прошла совершенно впустую. Рано утром он снова проехал мимо ее дома в собственной машине; взятая напрокат «тойота» психиатра все еще стояла у крыльца. Какая между ними связь? Джентри догадывался, что Ласки в этом деле очень важная фигура. Эта догадка родилась у него еще во время их первого телефонного разговора, а теперь она быстро перерастала в уверенность и не давала ему покоя, зудела между лопатками, там, где невозможно почесать спину. Джентри уже знал по опыту, что эта штука – одна из важнейших составляющих в репертуаре хорошего полицейского. Вот вчера он отправился следить за Ласки, а теперь, оказывается, следят за ним самим – за Бобби Джо Джентри, шерифом округа Чарлстон.

Поначалу он не мог в это поверить. Утром он встал, как всегда, в шесть часов, чувствуя усталость от недосыпа и слишком больших доз кофеина в предыдущий день, и поехал к дому Престон в Сент-Эндрюс, проверить, там ли провел Сол Ласки остаток ночи. Потом он остановился у закусочной Сары Диксон на Риверс-авеню, съел гамбургер и отправился на Хэмптон-парк беседовать с миссис Луэллин. Муж этой женщины уехал из города четыре дня назад, в ту ночь, когда произошли убийства в «Мансарде», и погиб в автокатастрофе в Атланте рано утром в воскресенье. Когда полицейский штата Джорджия по телефону сообщил ей, что она вдова, так как ее муж врезался в опору путепровода на скорости свыше восьмидесяти пяти миль в час недалеко от Атланты, миссис Луэллин не нашла ничего лучшего, как спросить: «А что Артур делал там, в Атланте, скажите на милость? Ведь он только поехал купить сигару и воскресную газету».

Джентри считал, что вопрос задан по делу, но он так и не получил на него ответа, проведя полчаса с вдовой в ее кирпичном доме. И вот тогда Джентри заметил зеленый «плимут», стоявший за полквартала от его машины в тени высоких деревьев, нависающих над улицей.

Первый раз он засек его, когда отъезжал от закусочной, обратив внимание на номерные знаки штата Мэриленд. Из своей многолетней практики Джентри уже усвоил, что полицейские становятся буквально одержимыми, обязательно замечая мелкие детали, большая часть которых оказывается абсолютно бесполезной.

Шериф сел за руль своей патрульной машины, стоявшей перед домом Луэллинов, поправил зеркальце заднего вида и внимательно посмотрел на «плимут», припаркованный чуть дальше. Машина, без сомнения, была той же самой, но он не мог разглядеть, есть ли кто-нибудь в салоне, из-за бликов на ветровом стекле. Джентри пожал плечами, включил мотор и поехал прямо, потом свернул налево у первого же знака «стоп». «Плимут» начал двигаться за мгновение до того, как машина Джентри исчезла из виду. Шериф еще раз свернул налево и покатил на юг, пытаясь решить, вернуться ли ему в контору и заняться кое-какими бумагами либо снова поехать в Сент-Эндрюс. Зеленый «плимут» по-прежнему держался сзади, пропустив вперед две машины.

Джентри ехал медленно, постукивая по баранке своими большими красными пальцами и потихоньку насвистывая мелодию в стиле «кантри». Слушая вполуха хрипение полицейского радио, он перебирал в уме причины, по каким кто-то мог его преследовать. За исключением нескольких воинственных типов, которых он засадил в тюрьму за последние два года, ни у кого, насколько он мог помнить, не было повода сводить счеты с Бобби Джо Джентри, и уж тем более никакого резона тратить время, мотаясь за ним по улицам. Джентри подумал, уж не шарахается ли он от призраков? В Чарлстоне наверняка не один зеленый «плимут». «С номерами Мэриленда?» – иронично усмехнулось его второе «я» – умудренный опытом полицейский. Джентри решил вернуться в контору окружным путем.