чтобы ответить, боль скрутила меня от его слов, и он посмотрел на меня, чувствуя это.

Наши барьеры рухнули, и наша магия встретилась, как две мощные волны, столкнувшиеся друг с другом. Его темная сила влилась в меня, и мы оба задохнулись, мгновенно сблизившись, когда сущности наших существ омылись друг другом.

Я прижался лбом к его лбу, и он не отстранился, когда я приложил руку к его шее. — Мне ненавистно, что тебе больно, брат, — прохрипел я.

Он выглядел так, словно собирался ответить, затем потянул меня вниз, чтобы поставить на колени перед шкатулкой, и осторожно направил нашу магию к замку. Я позволил ему взять инициативу на себя, и он, словно кистью, направил нашу объединенную силу на золотую защелку, пока она внезапно не щелкнула. Крышка распахнулась, и магические барьеры вокруг сарая обрушились волной.

Райдер выдернул свою руку из моей, и его магия отхлынула от меня. Он поднялся на ноги, и я тоже вскочил, собираясь сказать что-то, что могло бы помочь укрепить эту связь между нами, но он выскочил за дверь и исчез прежде, чем я успел это сделать.

Я смотрел ему вслед, и часть моего сердца умоляла вернуть его. И я знал, что пришло время поговорить с Элис. И быть честным. Настолько честными, насколько это возможно.

11. Элис

Леон:

Встретимся в нашей комнате в десять. Мне нужно, засунуть кое-что тебе в рот.

Я заливисто рассмеялась, а Лейни бросила на меня косой взгляд, когда я нарушила святость тишины библиотеки. Я показала ей на сообщение, которое только что получила, чтобы объяснить, и она сама поперхнулась от смеха.

Лейни огляделась вокруг, вскидывая вокруг нас заглушающий пузырь, словно беспокоясь о том, что нарушает этим негласный закон библиотеки. Я не очень понимала, почему это имеет значение, если мы разговариваем внутри пузыря, но Сфинксы странно относятся ко всякому дерьму, которое происходит вокруг книг, и я не собиралась спорить с ней по этому поводу.

— Ладно, я знаю, что я выступаю полностью за вагины, так что, возможно, это просто мои предрассудки предпочтений, но, пожалуйста, объясни мне, в чем прелесть минета, — прошептала она, наполовину смеясь, но в то же время бросая на меня взгляд, который говорил, что это великая тайна мира, которую она хотела узнать до смерти.

— Я думаю, что добавление языка к его анальной дырочке повышает уровень удовольствия для парня, — поддразнила я, и она еще больше наморщила нос, когда я изложила ей мужскую точку зрения на это.

— Фу, нет, я не имею в виду для них, — сказала она, вздрогнув, как будто мысль о том, чтобы доставить удовольствие мужчине, вызвала у нее мурашки по коже. — Я жила в одной комнате с Данте более двух лет. Я прекрасно знаю, что парни хотят засунуть свою волшебную палочку в любую дырочку, которую только смогут найти. Я хочу знать, почему ты хочешь быть наполовину задушенной одноглазой змеей ради их блага.

Мой смех эхом разнесся по нашему пузырю, и она тоже усмехнулась. — Ты имеешь в виду, что тебе не нравится идея иметь кого-то в своей полной и абсолютной власти, обхватывая губами его длинный, твердый…

— Да, да, да, я понимаю, что речь идет о том, чтобы доставить удовольствие кому-то другому, я могу вылизывать киски так, будто я гармонист мирового класса, дающий концерт всей своей жизни, — ответила она, закатив глаза. — Я больше думаю о логистике, например, ты просто наполовину задыхаешься большую часть времени? Приходится ли тебе дышать через нос? В моем воображении я могу представить это только как попытку проглотить багет, не жуя. А как насчет зубов? Разве они не представляют опасности, когда у тебя там зажато что-то такое большое? И это может быть только хуже для тебя — твои клыки выскакивают, когда ты возбуждаешься, и я думаю, что никто не хочет получить клыком по члену, даже если он любит кусаться в других местах. Приходится ли тебе думать о других вещах, чтобы держать их в узде, пока ты там, внизу? Например, ты молча просматриваешь задание по нумерологии, стараясь не подавиться? Или мысленно перечисляешь все вещи, для которых можно использовать дерьмо Грифона, когда оно не представляет угрозы для здоровья?

Я даже не попыталась скрыть свой приступ смеха, когда это прозвучало, и она тоже усмехнулась, давая мне понять, что она хотя бы наполовину шутила.

В этот момент Юджин вернулся из туалета и снова занял место напротив нас. Лейни расширила пузырь глушения, чтобы впустить его, и он посмотрел между нами с улыбкой.

— Что я пропустил? — спросил он.

— Элис только что пыталась объяснить мне искусство сосания члена, и я жду ответа, что же она думает по этому поводу.

Юджин покраснел, как свекла, и мой Атлас снова пискнул, спасая всех нас от моего ответа.

Леон:

Почему я жду один в нашей комнате? Давай, маленький монстр, мне нужно засунуть это в тебя, чтобы разобраться в том, что нам обоим так хочется знать.

Элис:

Ты не можешь просто щелкать пальцами каждый раз, когда хочешь меня, Лео. Я работаю над своими астрологическими картами, так что тебе, возможно, придется разобраться с собой, если ты не можешь меня дождаться;)

Леон:

Не могу. Это дело БОЛЬШОЙ важности. Я разыгрываю карту Пары. Ты не можешь сказать «нет».

Элис:

Твои синие шары — не дело БОЛЬШОЙ важности. Если я буду прибегать каждый раз, когда тебе нужна помощь, чтобы справиться с ними, я останусь с тобой круглосуточно.

Леон:

Мне обидно, что ты думаешь, будто я буду звать тебя к себе только ради секса, маленький монстр. Но ты сама навлекла это на себя…

Я нахмурилась, глядя на свой Атлас, гадая, что, черт возьми, он имел в виду.

— Моему партнеру нужно кое-что узнать о том, кто главный в этих отношениях, — пошутила я, отбрасывая Атлас в сторону и возвращая свое внимание к работе.

Лейни улыбнулась, глядя на свое задание. — По-моему, совершенно ясно, что это ты заставляешь его постоянно прыгать через препятствия, — сказала она. — И не только его… — ее голос прервался, и я посмотрела на нее, размышляя, хочу ли я настоять на том, чтобы она объяснила это замечание, но Юджин резко вдохнул, заставив меня забыть об этом.

Я подняла глаза и увидела, что он уставился вниз на свой Атлас, а затем поднял на меня виноватый взгляд.

— Что? — спросила я.

— Леон натравил на тебя Минди. Он