– Прекрасно.

Она хотела было уйти, но он удержал ее, нежно положив руку на ее здоровое плечо. Клио удивленно на него посмотрела.

– Существует обычай скреплять подобные обещания поцелуем, – негромко сказал Меррик.

Ее взгляд скользнул по его крупным чувственным губам; выросшая у Меррика на щеках щетина тенью окружала рот и смягчала резкие линии скул. Потом Клио перевела взгляд на его могучую мускулистую шею, которая, несомненно, являлась прекрасной опорой для головы и, казалось, готова была выдержать любую тяжесть, не говоря уже о тяжести кольчужного капюшона и массивного кованого шлема.

Клио вдруг вспомнила, как однажды, когда ею безраздельно завладела мысль переодеться оруженосцем и отправиться на турнир в Нормандию, она примерила отцовскую кольчугу и шлем. Увы, от этой идеи пришлось отказаться после первой же примерки. Только с огромным усилием, обеими руками ей удалось снять с себя фамильный шлем, не говоря уже о том, что в полном вооружении она и шагу не смогла сделать.

То-то посмеялся отец! После этого он долго твердил, что быть оруженосцем – не женское дело. Не сдержавшись, Клио заявила ему тогда, что, поносив шлем, она поняла, почему все мужчины такие тупоголовые.

Сейчас, пожалуй, Клио бы уже так не сказала. Глядя в лицо человека, чьей женой только что согласилась стать, она видела знакомые синие глаза под смелым разлетом черных бровей. Но теперь в них не было ни гнева, ни холода, но одно только горячее желание, полыхавшее, как уголья в костре.

Ростом Клио была ему по грудь, поэтому ей пришлось для начала ткнуть пальцем в облюбованную ею часть его лица.

– Пожалуйте вашу щеку, милорд.

Однако Меррик не наклонился к ней. В следующее мгновение Клио оказалась в воздухе, крепко сжатая его могучими руками, а он целовал ее в полуоткрытые губы. Затем Меррик повернулся и притиснул ее всей тяжестью своего тела к каменной стене, одной рукой нежно придерживая и защищая ее головку от острых ребер каменной кладки.

Дыхание Меррика было свежим и приятным, как будто он только что пожевал прутик орехового дерева. От него исходило тепло весеннего солнца и запах чистого, здорового мужского тела. Трудно было поверить, что он полдня провел в седле.

Его язык скользнул по ее губам. В удивлении она открыла глаза и увидела, что Меррик наблюдает за ней. Оторвавшись от ее губ, он нежно поцеловал ее брови, затем веки, и она снова закрыла глаза.

Прикосновения Меррика были нежны, а поцелуи походили на легчайшее дуновение ветерка – мягкое, свежее и теплое: Он поцеловал её в нежную ямку на крохотном ушке.

– А теперь ты поцелуй меня...

Клио вдруг поняла; что Меррик решился на несвойственную ему хитрость. Ведь если она сейчас поцелует его, то никогда уже не сможет утверждать, что он ее принудил к чему бы то ни было. Как ни странно, это ее ничуть не рассердило, скорее тронуло.

И снова их губы встретились – его язык проник между ее губами и слился с ее языком. У Клио мелькнула мысль, что это, наверное, тоже военная хитрость, призванная лишить женщину возможности думать и сохранить за ней одну только способность – чувствовать. И, надо сказать, эта хитрость ему удалась...

В поцелуях Меррика Клио находила все, что когда-либо любила, – вкус сладких фиников и сицилийских апельсинов, миндаля и диких черных вишен, взбитых сливок и розового пудинга. А главное – к ней вдруг вернулось очарование девичьих грез.

Ее руки скользнули вверх по груди Меррика и обвились вокруг его крепкой шеи. Она отчаянно цеплялась за него и никак не могла понять – то ли это, чего она жаждала всю жизнь, или всего лишь жалкий суррогат любви.

Клио бил озноб и сжигал жар желания. Она приникла к Меррику в неизъяснимом желании слиться с ним всем своим телом, как будто там, внутри его существа, имелось нечто, в чем она отчаянно и неистово нуждалась.

Словно издалека до нее донесся стон Меррика, и его губы вдруг перестали смыкаться с ее губами. Клио невольно потянулась к нему и разочарованно вскрикнула. Этот крик исторгся из самых глубин ее существа, но почему-то походил на вопль крошечной беспомощной птахи, выпавшей из гнезда.

В следующее мгновение бедра Меррика буквально пригвоздили Клио к стене башни, а его ладони сжали ее лицо. Он целовал ее снова и снова, его губы жгли и волновали ее сильнее прежнего, а его язык входил в ее рот сильными и мощными толчками. Как будто кто-то невидимый прижимал его к ней, заставляя целовать ее, подтверждая уверенность в том, что она, с этой минуты, превратилась в его собственность.

И это не были поцелуи нежного любовника. Клио понимала, что так – и только так – ее должен был целовать воин. Ее воин!

Неожиданно Меррик отодвинулся – настолько неожиданно, что у нее закружилась голова. Прошло какое-то время, прежде чем его лицо обрело в ее глазах прежние очертания. Он смотрел на ее губы и дышал так часто, как будто только что бился с диким зверем или долго скакал верхом.

Ее собственное частое дыхание смешивалось с его дыханием, и ветер, гулявший по зубчатым стенам, уносил его прочь. Постепенно ритм биения ее сердца начал замедляться; Меррик, продолжая обнимать Клио за талию, усадил ее на камни и сам опустился рядом. Она смотрела перед собой, пораженная тем, что произошло между ними, и чувствовала себя распутницей – вроде той пышнотелой белокожей скотницы с розовыми щечками, которая имела обыкновение соблазнять слуг милорда, наваливаясь на них всем телом и завлекая в стог сена.

Клио не ожидала от себя ничего подобного и внезапно испугалась того, что случилось. Она изо всех сил сжала руки, чтобы унять дрожь, и попыталась спрятать их в складках своего платья.

– Вы боитесь взглянуть на меня?

– Нет! – поспешно солгала она, не поднимая головы. На самом деле ее снедал страх. Она боялась того, что увидит, когда поднимет на него взгляд. И в довершение всего у нее от унижения брызнули слезы. Только этого не хватало!

Клио закусила губу, но это не помогло. Слезы катились по щекам. К своему ужасу, она почувствовала руки Меррика на своих плечах. Он повернул ее лицом к себе и прижал к груди. Она отвернулась от него, пытаясь скрыть слезы, но ей это не удалось.

– Вы плачете?! Я причинил вам боль?

– Нет...

– Тогда скажите мне, почему вы плачете.

– Я не знаю, почему! Просто хочется плакать...

Клио попыталась отстраниться, но он не выпустил ее из своих объятий. Тогда она медленно подняла к нему лицо и увидела его губы – они с каждой секундой становились все ближе и ближе. Боже, неужели он снова хочет ее поцеловать?! Но ведь и ей хотелось этого ничуть не меньше...

Внезапно с поля возле замка донеслись крики. Меррик и Клио разом отпрянули друг от друга, подошли к бойнице и посмотрели вниз. К замку приближалась группа всадников, а за ними следовал длинный обоз. По ветру развевались вымпелы с красными ревущими львами.