Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Когда они вновь оказались за надежно запертой дверью, мелочи перестали беспокоить императора. Он вновь сбросил тунику, помог раздеться Даре. Они легли вместе. Теперь они занимались любовью медленнее, не столь яростно, с поцелуями и ласками, сплетаясь и расплетаясь, растягивая наслаждение.
— Наверное, когда мы двинемся на север, — сказал Крисп после, — я возьму с собой твоего отца.
Дара расхохоталась.
— Если ты ради меня — не надо. Вряд ли я смогу представить себе — или получить — более надежное доказательство твоей любви. — Ее пальцы скользнули по его телу. — Или могу?
— Боюсь, что с этим подтверждением тебе придется подождать, — вздохнул Крисп.
Дара фыркнула, сжала доказательный орган почти до боли, потом, внезапно посерьезнев, села.
— Знаешь, я подумала… это хорошая мысль, насчет моего отца. Если он останется в городе в твое отсутствие, то может и позабыть, кому на самом деле принадлежит корона.
— Это я уже понял, — ответил Крисп. — Он способный человек способный, помимо всего прочего, быть себе на уме. Может, это оттого, что он с западной границы. Среди горожан, сколько я могу судить, это редкость. Здесь каждый готов выдать все, что знает, чтобы показаться важной персоной.
— Ты всегда мог хранить тайны, — заметила Дара. Крисп не мог не кивнуть: об этом свидетельствовала та самая кровать, на которой они лежали. — Почему это удивляет тебя в других?
— Я не сказал, что удивлен. — Крисп помолчал, пытаясь высказать то, что чувствует. — Мне это было легче. На меня все смотрели сверху вниз. Долго не принимали всерьез — по-моему, Петроний не принимал меня всерьез, пока под стенами Антигоноса не показались осадные машины. Но твоего отца он знал много лет и доверял ему полностью до той самой минуты, когда тот перешел на мою сторону.
— Отец всегда был скрытен, — сказала Дара. — Он может… удивлять.
— Верю. — Крисп не хотел, чтобы Ризульф удивлял его. Чем больше он думал, тем более хорошей казалась ему идея держать тестя при себе. Он тяжело вздохнул.
— Что-то случилось? — озабоченно спросила Дара. — Обычно ты не грустишь после этого.
— Я… я не о том. Просто хотелось бы чаще выкраивать минуты, когда не надо беспокоиться обо всем, что творится во дворце, и в городе, и в империи, и во всех соседних землях — и во всех землях, соседних с ними, благим богом клянусь! — добавил Крисп, припомнив, что об Арваше Черном Плаще он услыхал впервые, когда тот разорил Татагуш, далеко к северо-западу от границ Видесса.
— Ты можешь поступать, как Анфим, — заметила Дара. — Не брать в голову.
— И посмотри, где сейчас Анфим — и где из-за него империя, — ответил Крисп. — Нет, так уж я устроен — волнуюсь обо всем, что того заслуживает.
— И обо всем остальном заодно, — лукаво добавила Дара.
Крисп невесело хохотнул, признавая долю правды в этой шутке.
— Только подумай, от скольких неприятностей я избавил бы себя, если бы знал заранее, что Гнатий поможет Петронию бежать из монастыря. Как оказалось, я и Петрония избавил бы от горя.
Дара покачала головой.
— Нет. Он жил ради власти; не ради видимости, а ради власти самой. Ты это видел. Ты оставил бы его жить монахом, но он скорее умер бы, чем согласился — и умер.
Подумав, Крисп понял, что она права.
— Я на его месте побрил бы голову и ушел из мира.
— Даже оставив женщин? — ехидно осведомилась Дара и прижалась к нему.
Крисп сморгнул.
— Кто из нас больше скучал в разлуке — ты или я?
— Не знаю. Меня радует, что мы вообще скучали. Мы вынуждены жить друг с другом; если нам это в радость — тем лучше.
— А в этом что-то есть, — признал Крисп. — Если ты подождешь еще немного, я, пожалуй, представлю еще одно доказательство.
— Да ну? — Дара встала на колени и нагнулась над Криспом. — Может быть, я могу скрасить тебе ожидание…
— Может быть… да… — Крисп погладил ее. Черные кудри Дары, как змеи, обвивали его пальцы.
Потом они лежали и глядели, как удлиняются тени — солнце уже клонилось к закату. Наконец голод превозмог лень. Крисп потянулся было к алому шнуру, потом все же накинул тунику. Он, в конце концов, не Анфим.
Дара так же неторопливо оделась.
— Чем займешься после ужина? — спросила она, когда Барсим отправился передавать заказы повару.
— Проведу ночь за военными картами со своим штабом, — ответил Крисп, ради Дары изображая мрачность. На самом деле он ждал этого с нетерпением — не северной кампании, а совещания. До того, как он пришел в город Видесс, он никогда не видел карты.
То, что мир можно запечатлеть на пергаменте, восхищало его неимоверно; то, что на том же пергаменте он может начертить свой будущий путь, давало ему чувство власти воистину императорской.
— Только подумай, чем бы ты мог заниматься вместо того, — заметила Дара.
— Ты мне льстишь, — отозвался Крисп. — Удивительно, как я еще ходить могу.
Дара показала ему язык. Крисп рассмеялся. Несмотря на дурные вести, день прошел совсем неплохо.
Крисп приложил ладонь ко лбу, закрывая глаза от солнца. Северный горизонт был по-прежнему ровен. Император вздохнул и покачал головой.
— Когда я увижу горы, мы будем уже в местах, где я вырос, — проговорил он.
— В опасных местах, — заметил Саркис.
— О да. — Краткий приступ ностальгии сменился гневом и болью.
Только прошлым летом налетчики Арваша разорили деревню, где Крисп вырос. Там жила его сестра с мужем и двумя дочерьми.
Теперь там не было никого.
Скрипели, визжали несмазанные колеса обозных фургонов. Из-под ног и копыт вздымались клубы удушающей пыли. Солдаты весело распевали. «Почему бы и нет? — подумал Крисп. — Они пока на своей земле». Если они будут так же петь, возвращаясь, имя Криспа останется в истории надолго.
— Гонцы, которых мы послали вслед армии Мавра, — сказал Саркис, — должны через пару дней вернуться. Тогда и узнаем, как у него дела.
— Через пару дней они вернутся, если все хорошо и Мавр движется вперед, — поправил Маммиан. — Если он вынужден был отступить, их путь будет короче, и вернутся они раньше.
Но никто из троих не ожидал, что они встретят всадников тем же днем, не пройдя и полпути от города Видесса. Но разведчики возвращались, загнав коней до кровавой пены; лица их были мрачны и суровы. А за ними, вначале по одному, затем целыми отрядами, потекли разгромленные остатки армии Мавра.
Ближе к вечеру Крисп приказал разбить лагерь раньше обычного.
Двигаться дальше было все равно, что бороться с течением быстрой реки. Но река не заражает страхом тех, кто сражается с ней.