По свидетельствам очевидцев, «марш был очень тяжелым — многие бойцы на ходу умирали от голода и истощения. Не хватало боеприпасов и фуража, да и сама дивизия была таковой только по названию — до 12 ноября в ней насчитывалось всего два стрелковых полка. За пять дней, с 19 по 24 ноября, дивизия сменила четыре района сосредоточения, люди были совершенно измотаны, а от недостатка фуража начался падеж лошадей».

И вот такой дивизии поставлена задача: с озера, со стороны Дороги жизни нанести удар по немецким позициям в районе «бутылочного горла», захватить 1-й и 2-й Рабочие поселки и двигаться дальше в направлении Синявинских высот.

Командир дивизии полковник Фролов, объективно оценив реальное боевое состояние своих частей и подразделений, честно доложил об этом начальнику штаба Ленинградского фронта: «Дивизия к выполнению поставленной боевой задачи не готова». Его тут же отстранили от командования, а заодно и комиссара. Новый комдив полковник П.Ф. Брыгин взялся за невозможное. Но получилось то, что получилось…

Кавалер двух орденов Красного Знамени Павел Федорович Брыгин умрет от тяжелых ран 8 января 1942 года. Командира 1-го Особого лыжного полка, тяжело раненного в ногу и превозмогающего нестерпимую боль, вытащат из самого пекла на волокуше двое моряков. А бывший командир 80-й стрелковой дивизии Фролов вместе со своим комиссаром на пару ответят за провал ноябрьского наступления. 2 декабря 1942 года их арестуют и в тот же день они предстанут перед военным трибуналом Ленинградского фронта.

На показательный суд военного трибунала над командованием 80-й стрелковой дивизии майора Маргелова доставят буквально на костылях. В забитом до отказа помещении он попытается что-то понять еще раз для себя, вглядываясь в лица командира и комиссара дивизии. А после вынесения смертного приговора они оба подойдут к нему, попросят прощения и напоследок поцелуют.

«СОВ. СЕКРЕТНО

ПРИГОВОР

ИМЕНЕМ СОЮЗА СОВЕТСКИХ

СОЦИАЛИСТИЧЕСКИХ РЕСПУБЛИК

1941 года декабря 2 дня, Военный Трибунал Ленинградского фронта, в закрытом судебном заседании, в расположении Военного Трибунала, в составе:

Председательствующего Диввоенюриста ИСАЕНКОВА

Членов: Военного юриста 1 ранга ТОКАНАЕВА

Военного юриста 2 ранга КОРОТАЕВА

При секретаре Военном юристе 3 ранга ВАСИЛЬЕВЕ,

Рассмотрел дело № 0442 по обвинению бывшего командира 80 стрелковой дивизии полковника ФРОЛОВА Ивана Михайловича, 1895 г. рождения, происходящего из граждан деревни Острый Клин, Черепецкого района Тульской области, по социальному положению рабочего, русского, с низшим образованием, женатого, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно, и бывшего комиссара той же дивизии полкового комиссара ИВАНОВА Константина Дмитриевича, 1901 г. рождения, происходящего из граждан гор. Иваново, русского, по социальному положению рабочего, женатого, с высшим образованием, исключенного из членов ВКП(б) в связи с арестом по данному делу, ранее не судимого, в Красной Армии с 1918 г. добровольно обоих в преступлении, предусмотренном ст. 193—17 п. «б» УК

УСТАНОВИЛ:

Фролов, 21 ноября с.г., доложив Командующему Ленинградским фронтом о готовности вверенной ему дивизии к выполнению боевой задачи, получил от него устный приказ о прорыве блокады противника на одном из участков фронта, о чем 22 ноября с.г., по возвращении в дивизию, информировал комиссара дивизии Иванова. На деле, Фролов и Иванов к выполнению боевого приказа Командования фронта отнеслись пораженчески, проявили трусость и преступное бездействие, причем Фролов двум представителям фронта заявил за 3 часа до начала операции, что он не верит в успешный исход операции.

В результате этого ответственная операция на одном из важных участков Ленинградского фронта была сорвана.

Таким образом, в трудный и ответственный момент для Ленинграда и Ленинградского фронта, когда командиры и политработники фронта, не щадя своей жизни мужественно и честно выполняют боевую задачу по прорыву вражеской блокады вокруг Ленинграда, Фролов и Иванов нарушили воинскую присягу, обесчестили высокое звание воина Красной Армии и своим трусливыми пораженческими действиями нанесли серьезный ущерб войскам Ленинградского фронта.

Вышеизложенными действиями Фролов и Иванов совершили преступление, предусмотренное ст. 193—17 п. «б» УК.

Руководствуясь ст. ст. 319 и 320 УПК, Военный Трибунал 185

ПРИГОВОРИЛ:

Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича, в соответствии со ст. 23 Положения о прохождении службы командным и начальствующим составом РККА, лишить военного звания Фролова — «полковника» и Иванова — «полкового комиссара».

На основании ст.193—17 п. «б» УК — Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича подвергнуть высшей мере наказания — РАССТРЕЛЯТЬ.

Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».

Летом 1957 года Военная коллегия Верховного суда СССР определит: «Приговор военного трибунала Ленинградского фронта от 2 декабря 1941 года в отношении Фролова Ивана Михайловича и Иванова Константина Дмитриевича отменить и дело их прекратить за отсутствием состава преступления».

Тяжело раненного в ногу Маргелова моряки отвезут на волокуше на баржу, вмерзшую в озеро недалеко от берега. На этой барже в жуткий мороз врачебную помощь ему окажет военврач Анна Александровна Куракина. Она не только сохранит командиру полка ногу, но и на всю оставшуюся жизнь станет его верной подругой. Впоследствии Анне Александровне еще один раз придется оперировать своего мужа, возвратив в строй благодаря своему высокому профессионализму и, конечно же, любви.

Их сыновья-близнецы Александр и Василий в книге об отце поведают и о «фронтовом романе на полвека»: «Вскоре после 30 января 1993 года — даты кончины Анны Александровны, нашей матушки, мы, авторы этой книги, нашли связку пожелтевших писем. Еще в 50-е годы прошлого века, найдя эту пачку во время отпуска родителей, уехавших в санаторий, мы, юные филателисты, по неопытности вырвали с конвертов почтовые марки, совершенно не задумываясь о содержании находящихся в них писем. В молодости, вероятно, мало кто задумывается о том, что они сами и их родители смертны, что когда-нибудь останется потомкам о них только память… Да и привитая нам скромность помешала прикоснуться к чужим откровениям, пусть даже и родительским.

А жаль! Просмотрев тогда письма (в основном отцовские), мы бы намного лучше узнали о прожитой большой жизни родителей, их радостях и заботах, об их отношении друг к другу, которые являют собой истинный пример для подражания в отношениях между любимыми. Из писем мы получили потрясающее подтверждение тому, какое верное и любящее сердце билось под гимнастеркой боевого командира в суровые годы войны, а тем более после Победы. Как молодые сердца, несмотря на все невзгоды, жаждали любви и маленького мира на двоих, как стремились друг к другу, хотя и не так часты были их встречи, да и порой не знали они — будет ли следующая встреча..? Смерть постоянно витала над ними, вырывая из строя их друзей и близких, и, может быть, именно поэтому такой яркой была их любовь, которую смогли они вместе пронести до конца дней своих. О таком крепком тыле, как была матушка для отца, и о такой крепкой опоре, как отец был для матушки, могут мечтать любой мужчина, любая женщина…