– Вы уверены? – Нахмурилась я. Помнится, сам Антон утверждал, что этот вопрос был разрешен.

– Ну на бумагах все чисто, вроде как Ковалев выкупил долю Игоря, но на деле это не так. Мы с Игорем как-то выпивали, и он разоткровенничался. Сказал, мол, хуже всего вести дела с друзьями. В итоге выяснилось, что документы все были переделаны на Ковалева, но у Игоря осталась долговая расписка, что Антон ему должен сумму, равную доле в бизнесе.

– Это давно было? Может, Ковалев вернул деньги?

– Маловероятно. Разговор был где-то… – Моисеев задумался, глядя в потолок, – года полтора назад. На утро Игорь ничего не помнил, так мне кажется. А я не стал напоминать. В конце концов, меня это не касается.

– Но почему вы думаете, что Антон не вернул деньги?

– Где бы он их взял? Если за все эти годы не вернул, так и ждать нечего. Игорек добрый был, он уже на это рукой махнул. Все-таки друзья, да и деньги эти не составляли ему такой уж погоды, но ситуация неприятная.

Я немного подумала. Картина вырисовывалась интересная.

– Выходит, теперь его долг сам собой погас? – Задала вопрос. Петр Евгеньевич пожал плечами.

– Смотря, как была составлена расписка. Может, погас, а может, перейдет к жене. Если расписку, конечно, вообще найдут. – Тут Моисеев усмехнулся и уставился на меня, скрестив пальцы на руках в замок. – Еще вопросы?

Направление его мыслей было примерно понятно, но я все равно спросила:

– Вы подозреваете Ковалева в причастности к смерти Игоря?

Моисеев сверкнул из-под очков глазами и вкрадчиво сказал:

– Я просто обрисовал ситуацию. Была ли выгодна Ковалеву смерть Игоря? В какой-то степени, да. Но стоила ли игра свеч? Не буду скрывать, Антон хитрый жук, пролезет даже в самую узкую щель. Но он дипломат, деловой человек, а не хитроумный убийца. Придумать план он может, а вот осуществить… К тому же Игорь ведь был убит из собственного пистолета. Как вы представляете эту картину? Выкрасть пистолет у него невозможно, это выглядело бы подозрительно. Игорь точно проявил бы меры безопасности.

– У вас есть какие-то предположения?

– Нет. Я думаю об этом второй день и ничего не понимаю.

Немного помолчав, я заговорила дальше:

– Предположим, Ковалеву смерть Игоря оказалась выгодной. А вам?

Моисеев нахмурился и даже шею потер от возмущения.

– К чему вы клоните? – Спросил недовольно.

– Он ведь увел у вас женщину.

Петр Евгеньевич крякнул и даже покраснел. Откашлявшись, заговорил:

– Не говорите ерунды. Это точно не повод убивать друга.

– Но вам было неприятно?

– Не стройте из себя психолога. Конечно, мне было неприятно. Но, если уж вас интересуют подробности, неприятно мне было из-за того, что Таня… Татьяна Малышева, я имею в виду, закрутила роман с моим близким другом за моей спиной. И что некоторое время я, извините, трахал ту же женщину, что и мой близкий друг, при этом мы оба ничего не знали.

– Может, Игорь был в курсе?

– Исключено, – отрезал Моисеев, – вы не знали его, а я знал отлично, он бы так со мной не поступил, то есть не стал бы уводить у меня женщину.

– Так в итоге, узнал он правду о вас или нет?

– Я ему не говорил. Танька, думаю, тоже не дура, чтобы о таком болтать. – Петр Евгеньевич откинулся в кресле. – Еще вопросы?

Немного подумав о ситуации в целом и припомнив слова Ветра о том, что Татьяне огласка не выгодна, я спросила:

– Она вас шантажирует?

Моисеев от неожиданности глаза выпучил, которые и так из-за плюсовых линз казались большими. Растерянно открыл и закрыл рот, но потом собрался с силами.

– С чего вы взяли?

Я пожала плечами.

– Просто предположила. И судя по вашей реакции, предположила верно.

Он снова помялся.

– Какое это имеет отношение к Игорю?

– Возможно, что и имеет. Я хочу понять роль Татьяны во всем случившемся.

– Не думаете ли вы, что она могла… – Моисеев не договорил, я пожала плечами.

– Я не настолько хороша с ней знакома, но то, что я вижу, наталкивает на подобные мысли. Вы не уволили ее после расставания, потому что она пригрозила разоблачением ваших отношений?

Если бы можно было испепелить человека взглядом, от меня точно осталась бы горстка пепла. Формально отвечать на мои вопросы он был не обязан, но, видимо, решив, что карты уже все равно вскрыты, вздохнув, заговорил:

– Да. Она не хотела место терять, но мне было сложно перестроиться, и я предложил увольнение с компенсацией. Она настояла на том, что останется, иначе моя жена узнает об измене. Пришлось уступить, тем более, что это было еще более-менее терпимое условие. Но когда я узнал, почему она со мной порвала, о них с Игорем… Я просто послал ее к чертовой матери. Она не хотела уходить, но я смог ее убедить, снабдив внушительной суммой денег. У нас установился своеобразный хрупкий баланс: ей было невыгодно, чтобы Игорь узнал о нас, а мне – чтобы узнала моя жена.

Моисеев вздохнул и уставился перед собой, опершись локтями на колени и потирая ладони. Кажется, он погрузился в свои мысли о том, что ему лично смерть друга оказалась не очень на руку. Он бы, наверное, немало согласился заплатить, лишь бы не пришлось ворошить историю с Татьяной, но она сама всплывала на поверхность. Что ж, истина, как говорится, всегда торжествует.

– Еще один вопрос, и я пойду, – вернула я его в реальность, – вы не знаете, в последнее время у Игоря были какие-то многообещающие проекты? Он не собирался вложиться в новое дело?

Петр задумчиво покачал головой.

– Эти два месяца мы редко виделись, сами понимаете, почему. Так что я не особенно интересовался его делами.

За сим я откланялась. Вызвала такси и пока ждала его в холле, прокрутила в голове весь разговор. Что ж, хоть тип и неприятный, зато беседа исключительно интересная. Что мы имеем: Татьяна совершенно точно шантажистка, не обремененная моральными принципами. Если бы она нашла, как использовать смерть Хмелева, кто знает, может, и придумала бы способ убить его. Хотя слишком уж киношно. Второй кандидат, как ни странно, Ковалев. Думая, что о расписке никто не знает, он убил друга и забрал ее. А на наше сотрудничество согласился в качестве хитрого хода: вроде как я же нанял детектива, значит, я и ни при чем. К тому же, мы по идее должны сообщать ему о ходе следствия.

Тут позвонили из такси, я быстро сбежала по ступенькам и юркнула в салон машины. Перегнувшись через сиденье вперед, назвала адрес Ветра пареньку кавказской наружности, он кивнул, но тут же добавил с ужасным акцентом:

– Такой красивый девушка. Давай покататься.

Я выпучила глаза, но не успела и слова сказать, как в машине опустились кнопки блокировки дверей.