Грудь чародейки уже превратилась в кровавое месиво, а она все никак не хотела умирать. Глаза жили, со страшной ненавистью пожирая меня взглядом, а губы едва слышно шептали:

– Т-ты… у-уже… м-мерт…

– Когда же ты сдохнешь? – Я в отчаянии вырвал у нее из груди рогатину и одним ударом отсек Эльзе башку.

Голова отлетела в сторону, пару раз перевернулась и опять уставилась на меня пустыми мертвыми глазами. Бледные обескровленные губы отчетливо произнесли:

– Ты уже мертвец. Они придут…

– Да чтоб тебя!!! – Я размахнулся и ударом ноги по высокой дуге отправил голову чародейки в море. – Вот так-то лучше…

Немного постоял, еще не веря, что все закончилось, а потом побрел искать Гудрун. Нашел ее истерзанное тело в лесу под грудой дохлых карликов – сегрианка каким-то чудом избежала взрыва и умерла как истинная воительница, забрав с собой не меньше двух десятков врагов.

Затем долго рубил деревья и собирал плавник для большого погребального костра. Положил на него тела сегрианок и как-то очень легко, даже не напрягаясь, зажег, послав сгусток огня.

Пока погребальный костер горел, я сидел рядом в каком-то трансе, между сном и явью. Привели меня в чувство первые лучи рассвета и голоса…

– Живой!

– Тише, Петунья Додон! – гневно прошипела Пете мачеха. – А если…

– А ты говорила, мамочка…

– Ничего я не говорила…

– Я пойду…

– А ну стой…

Голоса доносились из леса. На открытое пространство хафлингессы выходить не спешили.

– Выходите, – с силой провел по лицу ладонями, приходя в себя, и встал. – Идите сюда…

Петунья со всех ног прыснула ко мне, за ней, опасливо оглядываясь, из кустов появилась Франка.

– Живой!!! – Девчонка с налету повисла на мне. – А мы уже думали…

– Веди себя прилично, дева! – моментально возмутилась хафлингесса-мачеха и дернула к себе за рукав. – Как не стыдно…

– Но, мамуля…

– Тихо, ничего со мной не сделается! – прикрикнул я на них. – Пета, поищи здесь какой-нибудь щит – прах собрать, а ты… – обернулся я к мачехе, – идем со мной.

Подвел ее к трупу Эльзы.

– Кто это? Или… что это?..

– А я откуда знаю? – строптиво фыркнула хафлингесса.

– Так узнай.

– Ну-у… ладно… – Франка присела возле останков чародейки и первым делом вспорола кинжалом завязки на груди ее плаща. Не чинясь, сунула руку за пазуху и извлекла небольшой медальон на тоненькой цепочке. Посмотрела на него, озадаченно хмыкнула и скомандовала:

– А теперь отвернись, славен. Или иди каким-нить делом займись. Негоже тебе пялиться.

– Я щит нашла! – К нам подбежала Петунья, таща большую обгорелую павезу, и с подозрением поинтересовалась: – А что это вы тут…

– Идем, – развернул я ее по направлению к прогоревшему костру, – поможешь.

Прах воительниц и Асхада собрали на щит и развеяли над водой. Я совершенно не в курсе погребальных обрядов жителей Сегрианских островов и тем более Харамшита, но, кажется, так будет правильно.

– Вот и все… – Я хотел сказать еще что-то, более приличествующее случаю, но не смог, и выдавил из себя только короткие слова благодарности.

– Кем он для тебя был? Чародей… – осторожно поинтересовалась Петунья. К моему удивлению, в глазах девчонки стояли слезы.

– Кем?.. – Я невольно задумался. Действительно, кем?

– Учителем? – Девушка невольно подсказала мне ответ. – Ты с ним проводил много времени.

– Да, был учителем. И… и просто близким человеком.

– Я понимаю тебя.

– А я себя – не очень. Но идем…

– Итак… – Франка прервалась, ополоснув руки в прибое. – Ей около семнадцати лет, грудные железы не развиты, активно совокуплялась, в том числе и неприродным способом, по крайней мере, с десяти лет и последний раз – вчера с утра. Строение таза узкое, еще не рожала и вообще, я подвергаю сомнению такую возможность, так как детородные органы у нее почти атрофированы…

– Ты о чем? – Я, честно говоря, немного опешил.

– А что ты хотел услышать от женского лекаря, по совместительству – повитухи? – резонно поинтересовалась Франка.

– Понятно… – Я развернулся и собрался уходить. Нет, в самом деле, а что я ожидал от нее услышать? Точные сведения и местонахождение организации черных чародеев? Или их намерения?

– Стой, – раздался за спиной голос хафлингессы. – Я… словом, я немного развлекалась. А теперь – серьезно.

– Ну и?

– Ты в курсе, кто помог победить кочевников при Дромадаре? – Франка протянула мне медальон. – Посмотри. Это знак чародейской Лиги Чертога Ночи. Именно они совершили чародейство, уничтожив хашиитов, но и походя – почти все наше войско, устроив на месте волости обширные болота, полные всякой нечисти.

– Да… – Я взял в руки медальон в виде очень грубого, почти стилизованного изображения черепа. – Она еще что-то там говорила о Третьем Круге и о каком-то иерофанте.

– Так и есть, – кивнула хафлингесса. – Очень строгая иерархическая структура, из подразделений в виде Кругов. Есть еще второй и первый. Соответственно адепты и магистры. И еще Совет иерофантов. Но тут одна очень большая нестыковка. Лига давно была объявлена вне закона и уничтожена. О Донатовой Резне слышал? Как и все остальные черные чародейские Лиги. Полностью, под корень, вплоть до родственников в третьем колене и младенцев. Их нет и не может быть.

– Как видишь, есть. Теперь скажи, для чего вы им понадобились.

– Да откуда я могу знать! – вскипела Франка. – Неужто ты думаешь, я бы не сказала? И вообще, совсем не уверена, что они охотятся за нами.

– Я уверен.

– Тогда… тогда нам надо как можно быстрей отсюда выбираться. Но как?

– Да, как? – поддакнула мачехе Пета.

– Никак, – отрезал я. – Ждем весны. Уходим, надо присмотреть себе убежище.

– И думать забудь!!! – взвилась хафлингесса. – Свадьба на носу! Она должна в любом случае состояться! Слышишь, в любом. Благочестивая Ийуля, помоги мне!.. О боги! Я так и знала, что все сорвется, говорила же этому идиоту…

– Ну, мамулечка, не расстраивайся. Весна скоро наступит… – стала утешать мачеху Петунья. В отличие от Франки, особо огорченной она не выглядела. – Будем охотиться, рыбу ловить. Я тебя научу: знаешь, как интересно…

– А как они сюда попали? – Мне в голову пришла неожиданная мысль. – Мы сверху видели все побережье, и никаких кораблей.

– Да откуда я знаю? – всплеснула руками Франка. – Может, портал открыли или их заранее высадили. Боги, если свадьба не состоится, я так и останусь женой менялы! Этот остолоп, твой отец, Петунья Додон, ни о чем, кроме гадской торговли, думать не хочет. О горе мне…