— Я сказала Давиду.

— Я твой муж! Я! — Дере ткнул себя в грудь. -Не он! — Альберт Валерианович указал на Давида. — И не он! — Кивнул на Сеси.

— Ты спал. Я решила не беспокоить. Алик, сядь.

— Но надо же что-то делать!

— Похороны в среду.

— При чем здесь похороны?! В милицию надо бежать! Я им говорил! — Дере забегал по кухне. -Еще когда Лимбо разбили! А они меня пинали, как мячик! В прокуратуре! И в местном ОВД! Вот к чему это привело! Это маньяк! Я вам говорю! Маньяк! Его надо немедленно изловить!

— Лови. — Она пожала плечами.

— Давид! — Взгляд Дере уперся в телохранителя. — Это ведь твоя работа.

— Клара Гатина убита в часе езды отсюда, — невозмутимо сказал Давид. — Маргарита Ивановна цела, и ей ничто не угрожает. Меня нанимала она, поэтому…

— Но Клара — свидетельница! Она видела того, кто стрелял в мою жену!

— Тогда ей надо было пойти в милицию, — все так же спокойно сказал Давид. — Была бы жива.

— Сеси? — Она наконец осознала, что Сеси молчит.

— Что? — Тот вздрогнул.

— Ты ничего не хочешь сказать?

— Я… Нет, ничего.

— Где ты был вчера?

— Ездил к другу. Ева, у меня нет аппетита. Могу я пойти в сад?

— Ты не ребенок. Можешь делать все, что тебе вздумается.

— Спасибо.

Сеси поднялся из-за стола и быстро вышел. Дере, похоже, сообразил. Сцена у дверей ванной комнаты, мокрые волосы Сеси, работающая стиральная машина. Какое-то время Альберт Валерианович стоял, морща лоб.

— Дура! — заорал он через полминуты. — Этот щенок — убийца! Ежу понятно!

— Значит, я не еж.

— Ты просто дура!

— Ну хватит. — Давид поднялся. — Альберт Валерианович, я не могу допустить, чтобы в моем присутствии оскорбляли женщину.

— Это моя жена!

— Выйдите с кухни или замолчите.

— Эта дура должна понимать, что делает! Ей любовь мозги отшибла! Если щенок хорошо трахается, это не значит, что он безнаказанно…

В следующий момент Давид схватил Альберта Валериановича за грудки и начал теснить к дверям. Дере ругался, но Давиду понадобилось меньше минуты, чтобы вытолкнуть его из кухни и запереть дверь изнутри. Какое-то время Дере барабанил в нее кулаками, отчаянно ругаясь, но потом затих. Она услышала, как хлопнула входная дверь. Посмотрела в окно: муж несся по участку в том направлении, куда удалился Сеси.

— Они друг друга не поубивают? — спросила озабоченно у Давида.

Тот улыбнулся.

— Симонов — паренек крепкий. Поставит Альберту Валериановичу фингал, делов-то. Вам кого больше жалко — мужа или любовника?

— Давид, это не смешно, — сердито сказала она.

— Я только хотел узнать, кого мне спасать.

— Обоих. Оба эти человека мне близки. Я не хочу, чтобы с ними что-то случилось. Сохранять в этом доме порядок и спокойствие — твоя работа.

— Извините. Я сейчас… — Он приподнялся.

— Сиди. — Она подцепила на вилку кусок омлета, медленно начала есть. После паузы спросила:

— Ну и что ты скажешь? Как они восприняли смерть Клары?

— Дере был достаточно убедителен. Как омлет, Маргарита Ивановна?

— Вкусно. Ты замечательно готовишь. А Сеси?

— На сто процентов был вчера у Гатиной.

— Выходит, он убил?

— Это еще надо доказать. Я позвонил Дроздову.

— И… что?

— Они сегодня будут. Кстати, я не исключаю, что замешано третье лицо.

— Ты имеешь в виду человека, который следит за моим домом?

— Время покажет, — уклончиво сказал Давид. Мне нужны доказательства.

— Хорошо. — Она кивнула. — Надо бы пойти и посмотреть, что там. В саду.

— Поздно.

Она посмотрела в окно. Дере уже несся в обратном направлении. Давид оказался прав: она заметила, что муж изрядно помят. Значит, была драка. Еще бы Альберт Валерианович упустил случай поквитаться с Сеси! Но кулаками эту проблему не решить. Должно быть, Дере это понял, потому что проорал:

— Я этого так не оставлю!

И кинулся к гаражу. Загремел замок, но Дере никак не мог с ним справиться. Его руки дрожали.

— Куда это он собрался? — Она переглянулась с Давидом и кинулась к окну. Крикнула в открытую форточку: — Алик, ты куда?

— В милицию!

— Да они сами сюда сейчас приедут!

— Их дождешься!

— Алик, вы разминетесь! Давид уже позвонил Дроздову!

— Опять этот Давид! Везде Давид! Сначала щенок, потом телохранитель! Моя жена пошла по рукам! Шлюха!

— Что мне с ним сделать? — спросил Давид. Лицо его было мрачно.

— Ничего. Альберт Валерианович не в себе. Он ничего не соображает.

Но Дере все-таки сообразил: жена права. Видимо, разминуться с Дроздовым ему не хотелось. Альберт Валерианович оставил в покое замок на воротах гаража и вернулся в дом. Но в кухне не появился. Какое-то время в доме была тишина.

А через час появилась милиция.

Она, не отрываясь, смотрела на замечательные брови капитана Дроздова. Эти брови могли бы украсить лицо любой женщины, а вот поди ж ты! Достались мужчине!

— Евдокия Ивановна?

— А? Что? — Она отвела наконец взгляд от бровей Дроздова и посмотрела ему в глаза.

— Я говорю, что дело серьезное.

— Я поняла.

— У нас уже одно покушение на жизнь и один труп!

— Я с самого начала это говорил, — вмешался Дере. — Дело серьезное. Мою жену преследуют. А мне никто не верил. Теперь и единственная свидетельница убита.

Они сидели на террасе. В окно били прямые солнечные лучи, было душно. Но никто не встал, чтобы задернуть занавески. Давид молча вытирал пот, капитан Дроздов без конца подливал себе минеральную воду. Дере был допущен в круг избранных, а Сеси нет. Чем и воспользовался Альберт Валерианович.

— Щенок вчера вернулся поздно, а потом стирал футболку, — заявил он.

Замечательные брови капитана Дроздова поползли к переносице, обозначив раздумье.

— Сеси, — пояснила она. — Сергей Симонов.

— Вот как? Евдокия Ивановна, нам надо поговорить с вами наедине.

Дере нехотя поднялся. Давид остался сидеть.

— Наедине! — Альберт Валерианович выразительно посмотрел на него.

— Давид вне подозрений, — пояснил Дроздов.