захотел дать Богу место в своём сердце!.. Это похоже на то, как тебе было приятно, что я пригласила тебя в свой дом. Ведь это значило — что я люблю тебя как друга и хочу быть с тобою рядом. А Богу, конечно же, не нужно иметь дом на земле именно в том смысле, в каком тебе нужен был кров. Тебе нужен был дом от того, что у тебя не было крыши над головой, и тебе негде было жить, и ты мог бы пропасть совсем один на улице. А у Бога есть весь мир — и наш и куда более лучший. Ему есть где жить. Но как же это хорошо, когда ты даёшь кому-нибудь место в своём сердце, а кто-нибудь — тебе!.. Так вот, у Бога уже есть для тебя место — ведь для любого есть. А вот ты теперь сам должен ещё позвать к себе в дом Бога, понимаешь?.. И вы станете, тогда, хорошими друзьями, и станете жить вместе… понимаешь, да?..

— Ну… Да. — кивнул Драм и задумался.

Ещё до конца их дороги домой котёнок успел попросить Бога прийти в его дом, и ещё один раз попросил перед сном, когда Сью уже выключила свет и они легли спать. Так и закончился первый летний день, который Сью и Драм провели, большей частью, на работе Сью.

А следующие восемь дней пролетели почти незаметно, но, в общем-то, очень долго тянулись. Они были тяжёлыми, ведь Сью постоянно работала и очень-очень уставала. А Драм всё скучал где-нибудь в укромном закутке детской комнаты и ждал — когда же она вернётся и они наконец поедут домой. Но нужно сказать, что с каждым днём он скучал всё меньше и меньше, ведь, кажется, он начал по чуть-чуть слышать Бога и даже немножко общаться с Ним. Но у него ещё не очень много было веры — ещё не настолько много, чтобы совсем не сомневаться в том, что он, и правда, может общаться с Ним.

На восьмой день у них выдалось очень приятное утро. Ведь Сью встала ни свет ни заря и начала что-то записывать к себе в тетрадь — что по пути сочинила вчера. Вернее — что запомнила из вчерашних приключений на работе. Она так сказала котёнку:

— Я думала — только всего на минуточку встать, вот чуть-чуть записать, и опять ложиться спать. Ведь время ещё раннее, а вчера поздно легли. Но, вот уж, какая штука — эти тетради!.. Как только начнёшь в них писать что-нибудь, так и захочешь, вдруг, тут же, писать, и писать, и писать ещё что-нибудь… Как будто слова, что ты сыпешь в тетрадь — это дрожжи, которые там размножаются, набухают, и их становится так много, что вовсе они уже на страницах не помещаются… А лезут через края и приходится тебе заводить ещё и новую тетрадку… Я просто всё думаю, Драм — что из этих приключений на работе с детьми можно составить прекрасную, замечательную, хорошую книжку!.. Пусть даже она и получится длинной, хотя изначально мне думалось, что она и займёт-то всего пару страниц, но зато — пусть уж хорошей! Мне хочется всё-всё описать — до мельчайших подробностей! Ведь это и в жизни так чувствовалось — как хорошая книга… пусть и тяжёлая слегка, из-за всей этой беготни, но достаточно интересная и смешная и грустная… Так а что же со всем этим будет, если ты приложишь ещё капельку литературного языка к этому большому материалу?..

Ну, а, так как Сью встала рано и больше не стала ложиться, то она решила приготовить чего-нибудь вкусного для себя и для своего маленького друга.

— Давай ка вспомним — что у нас тут есть… — сказала сама себе под нос Сью, проходя в кухню через дверь, и сильно пошатнувшись внезапно — так, что аж чуть не упала на холодильник, к которому шла, — Ох!.. — засмеялась она, — Вот это — значит не выспаться!.. Вот те на — голова кружится… Ну, да ладно. Сама виновата. Вчера до двух ночи она, значит, заснуть не могла — всё ей думать про книжки хотелось, а сегодня — чуть свет, в пять утра — пожалуйте ей, значит, ручку с тетрадкой!.. Режим соблюдать я никак не научусь. Даже когда уж работаю и некогда высыпаться… Так, Драм… Я даже не помню уже — что тут есть в морозилке такого, ведь я, с этими обедами от заведения, уж и в холодильник-то забыла заглядывать. Спасибо тебе, Драм, большое, что ты, за милую душу, ешь магазинный кошачий корм!.. А то мне и в эти дни пришлось бы, ко всему прочему впридачу, стоять у плиты… Я, правда, всё боюсь, что это испортит тебе здоровье, Драм, но… Ты уж прости меня, разиню — всё сил не нахожу. А надо. На тексты свои, вот — нашла, а тут… — Сью всплеснула руками с досадой. — Ну ладно… Я, что-то, будто заболеваю немножко. Как будто бы горло болит. Это бывает — когда не доспишь. К тому же — ведь я работаю с детьми, а от них могла подцепить небольшую простуду. Ты знаешь, что всегда говорила моя мама?.. Она говорила, что иногда клин клином вышибают. И если я, только вот, начинала заболевать — так она мне давала съесть немного мороженого. И тогда, правда, горло иногда проходило… А ведь мама моя — врач! Я думаю — тоже, возможно, мне стоило бы сходить в магазин за мороженым, но… Я уж наверное не успею. Или потом опоздаю на работу. А этого не надо — за такое могут и зарплату сократить. Так… Так подожди! — обрадовалась Сью, заглядывая в морозилку, — Ты помнишь — ведь мы же с тобой хотели, тогда ещё, давно, сделать клубничный щербет! Вот!.. Это выход! Давай ка скорее делать… — и Сью, торжествуя, достала наружу замороженную клубнику. Через минуты четыре у них на столе уже стоял блендер, который Сью чуть было не уронила себе на голову, пока доставала с верхней полки. (Из-за того что не выспалась, очевидно.) И Сью, вместе с Драмом начали делать мороженое. Вернее что Сью начала его делать, а Драм очень сильно ей помогал тем, что молчал и смотрел. Ведь если бы Драм говорил, то у Сью точно бы всё начало валиться из рук.

— Не знаю, Драм, как это работает… — сказала Сью,